Мент для новых русских. Александр Золотько

холодок, – тот пиротехник, что готовил фейерверк…

      – Да-да…

      – Его стоит уволить. Совсем. Не возражаешь?

      – Сегодня же!

      – Вот и отлично. До свидания.

      Геннадий Федорович осторожно положил трубку на телефон, вынул носовой платок и отер лицо.

      Подрывника нужно убрать. «Паркер» замер над листом бумаги. Лучше не записывать, одернул себя Геннадий Федорович.

      Это можно назвать случайностью, но лучше это называть рикошетом. Любой случайности можно избежать, практически любой рикошет можно предусмотреть. В момент выстрела нужно не только стараться поразить цель, но и внимательно следить за возможным рикошетом. Опытный стрелок всегда отвечает за свой выстрел, но он не может всего предусмотреть. Это может быть невидимая помеха, или что-то, попавшее на директрису выстрела уже после вылета пули.

      Точно также и ты. Твое движение может быть нарушено помехой, не подвластной тебе, не поддающейся контролю или расчету. В этом случае ты должен помнить – это не случайность, это рикошет. Первое, что ты должен сделать в этом случае – остановиться. Замереть и проанализировать все произошедшее, оценить возникшую помеху, попытаться выйти на прежнюю траекторию, или рассчитать новую, которая приведет тебя к цели.

      Если по какой-то причине цель поставлена не будет – определи ее сам. Никогда и ничего не делай бесцельно. Иначе ты потеряешь контроль над собой.

      Ничто так не мешает тебе, как непредусмотренный рикошет. И ничто так не помогает, как рикошет тщательно рассчитанный. Пусть со стороны это выглядит как случайность, как стечение обстоятельств. Для других. Ты же должен знать, что это тщательно рассчитанный рикошет. И тщательно его рассчитывать.

      – Как дела у нашего Маугли, – спросил Доктор у Ирины.

      – Пошел ты… – Ирина бросила недовольный взгляд на некстати припершегося соседа, потом перевела этот недовольный взгляд на шалаш.

      – Так и не вспомнил ничего? – спросил Доктор, спокойно устраиваясь возле костра. Ему было не привыкать к холодному приему у Ирины.

      – Ничего не вспомнил, – жизнерадостно подтвердил Тотошка. – Все напрочь. Как корова языком. Как, говоришь, это называется?

      – Травматическая амнезия.

      – Во-во. Ам-незия. Это что, теперь на всю жизнь?

      – Бывает по-всякому, но чаще всего проходит достаточно быстро. Зависит от обстоятельств.

      – Ага, – подтвердила Ирина, – чем-нибудь шандарахнуть по макушке – он все и вспомнит.

      – Если ты шандарахнешь, тогда ничего не вспомнит, – съязвил Тотошка и подмигнул Доктору, – легче под трамвай попасть, чем под ее удар.

      – Уж ты бы не умничал, дурак старый, это ты повесил обузу нам на шею. «Заплатит, заплатит!» Черта лысого он заплатит.

      – Это точно, – согласился Тотошка, – он, даже если бы захотел, теперь не сможет вспомнить, где у него деньги лежат.

      – А где он, кстати, – спросил Доктор.

      – Пошел прогуляться, – ответила Ирина, – осмотреться.

      – Походить перед обедом для аппетита, – хихикнул Тотошка.

      Ирина промолчала,