Мент для новых русских. Александр Золотько

голос и усмехнулся, – чтобы завтра к вечеру никого здесь не было. Куда хотите – на Хутора к цыганам, на другой конец города, в Лесопарк, но ежели я кого здесь застану – тут и зарою. И вот это вот чудо, – Глыба ткнул ногой в лежащего Петровича, – будет по сравнению с вами еще красавчиком.

      Крысы помимо воли взглянули на залитое кровью лицо Петровича. По их рядам пронесся сдавленный стон. В то, что Глыба говорит правду, поверили все и сразу. А это значило, что привычное место придется покидать.

      – Тем, кто только пришел, – Глыба сурово взглянул на подошедших сбоку Ирину, Тотошку и Доктора, в сопровождении Коня, – тоже скажите. Чтобы никто случайно не пострадал.

      Довольный гладко и официально построенной фразой, Глыба захохотал и оглянулся на Димыча. Тот кивнул.

      – Ну, покеда! – Глыба посмотрел на часы, – Нам пора.

      Никто из Крыс не пошевелился, пока посетители не скрылись за деревьями.

      Первым с места сдвинулся Доктор. Он присел на корточки над Петровичем, присвистнул.

      – Вот и все, – сказал Старый, выполняющий обычно в Норе роль третейского судьи.

      Какая-то баба всхлипнула.

      – Че ревешь, дура! – прикрикнула на нее Ирина.

      – А че делать? Завтра вон как придет, как начнет…

      – И пожаловаться некому, – добавил кто-то из стариков.

      – Отцу Варфоломею пожалуйся, он тебе на Ночлежке ямку посуше выберет и отпоет.

      Теперь заговорили все разом. Понять что-либо из всего этого гомона было невозможно, но общая мысль сводилась к неизбежности исхода из Норы.

      Ирина махнула рукой и двинулась к своему шалашу. За ней поплелся Тотошка. Опьянение уже прошло, и мысли у Тотошки были одна темнее другой. Отправляться на Хутора к цыганам, как посоветовал Глыба, было бессмысленно и опасно. Цыганский барон рассматривал Крыс как конкурентов, и помощи от него ждать не приходилось. Лесопарк тоже отпадал по причине большой удаленности от рынков и центра города.

      – Может, того… вправду к Варфоломею попросимся? – неуверенно спросил Тотошка.

      – Ну, нас он, может, еще потерпит. А всех остальных. И сколько мы там сможем на Ночлежке прожить? Месяц? Два?

      – Это точно, – вздохнул Тотошка.

      – Добрый вечер, – фигура постояльца вынырнула из кустов совершенно бесшумно.

      – Хреновый вечер, – сказал Тотошка, – за выпивку спасибо, а вечер все равно хреновый.

      – Что случилось? – спросил парень.

      – Ничего хорошего, – Тотошка в двух словах описал все, произошедшее в Норе, и парой сочных выражений обрисовал безрадостные перспективы. – Сказал, завтра придет, проверит.

      – Тебя-то как зовут? – вмешалась Ирина, – Вспомнил? Где живешь?

      – Не вспомнил, – ответил парень.

      – Тогда придется тебе, парень, имя самому придумать, и самому шукать где приткнуться, – тяжело вздохнул Тотошка.

      – Придется, – сказал парень задумчиво.

      – Пошли, допьем твое угощение, с горя! – предложил Тотошка.

      –