Тень дракона. Александр Золотько

убийствами… – Шатов ударил кулаком по столу.

      – Вас это поразило? То, что они стали подрабатывать убийствами? Или то, что они хотели убить конкретно Евгения Шатова?

      – Да какая, на хер, разница?

      – Существенная, – майор уже почти кричал, чтобы хоть как-то перекрыть грохот сражения. – За державу обидно, или за себя страшно?

      – За себя, за свою жену… Этого мало?

      – То есть, если бы эти конкретные менты не попытались конкретно убить конкретно вас, то…

      – Майор, это вы всегда выражаетесь так запутанно и вычурно? Или сделали для меня исключение?

      – Сделал исключение… – продолжить майор не смог – битва, наконец, докатилась до их столика.

      Два бойца, обнявшись, попытались перевести схватку в нижний партер, толкнули майора в спину.

      Шатов напрягся.

      – Вот именно за это я люблю наших граждан, – недобро улыбнулся Сергиевский.

      – Ма-ать! – отлетел в сторону стул, спина в джинсовой куртке смела со столика на пол всю посуду.

      Ручеек кофе потек в сторону Шатова.

      – Ты, козел! – джинсовая куртка нанесла ответный удар, и Шатову пришлось вскочить из-за стола, чтобы увернуться от парня в кожанке.

      Тот был уже в светлом состоянии, когда все равно куда бить и на кого бросаться. Поскольку «джинса», потеряв равновесие, временно исчезла из поля зрения кожанки, Шатов оказался единственной доступной целью.

      – Сука, – внятно произнес парень и ударил.

      Особо крутым боксером он, видимо, не был, кулак стартовал вяло и не так чтобы прицельно. Можно было просто уклониться. Но Шатов уклоняться не стал.

      Значит, драться? Отлично! У него как раз за последнюю неделю подсознательно сложилось желание набить кому-нибудь рожу. Лучше бы, конечно, Климову. Или Рыжему. Или…

      Шатов левой рукой блокировал удар и правой врезал кожаному в лицо. Не кулаком, Шатов решил поберечь пальцы. Нижней, мясистой частью ладони Шатов припечатал парню в лоб.

      Как в стену. Голова противника даже не качнулась. Он что-то прорычал и вцепился левой рукой в одежду Шатова.

      Еще раз в лоб. И еще раз. Лобовая броня у пацана почище чем на «королевском тигре», мелькнула дурацкая мысль.

      Как там учили артиллеристов? В борт или в корму? Или по гусеницам? Размышляя, Шатов потерял темп, перешел к обороне, отбивая вялые, но настойчивые удары.

      Левая рука пацана как-то незаметно оказалась на горле у Шатова. Блин. Значит, Отелло прибыло, и мы будем изображать Дездемону?

      Шатов зацепил левую руку душителя за запястье, шагнул с поворотом вправо, выворачивая ее. Резче и жестче, приказал себе Шатов. Резче и жестче! Локоть кожаного хрустнул где-то под мышкой у Шатова.

      – И запястье! – Шатов понял, что комментирует свои действия вслух, и засмеялся. – Теперь – запястье.

      Парень был пьян совершенно конкретно. Иначе понял бы всю бесперспективность дальнейшего трепыхания сразу. И это позволило бы Шатову не доводить прием до разрушительного финала. Кожаный допустил ошибку.

      Вместо того