Российское время. Георгий Панкратов

заливают искрами всю квартиру. В этом вполне можно обжечься, хотя он не вызывает пожара и не оставляет никаких следов своего пребывания. Не будь диски таким привычным явлением для их города, хозяева квартир не смогли бы никак доказать, что видели: поймать диск невозможно. Как и призрачный шар, встречающийся на этой высоте не реже: тот вообще представляет собою лишь деформацию воздуха. Но встречаться с ним лицом к лицу небезопасно. По этой причине молодой человек никогда не открывал окна застеклённого балкона, а двери, отделявшей балкон от кухни, не было, но уже по другой причине – из-за бедности проживающих здесь людей.

      – Наташ, ну, ты скоро? – молодой человек откладывает вилку и обращает взор на девушку, копошащуюся возле мойки. Она поворачивается и смотрит с укоризной, затем опять принимается за мойку.

      – Вот что бы тебе сказать, Паша, – начинает она, – чтобы не обидеть? Ты за сегодняшний день что вообще сделал? Там полежал, здесь посидел, повертел в руках вилку, повертел бутылку. Я готовила нам обед, приводила в порядок дом, драила санитарную комнату, перемыла полы, окна везде протёрла, трещины от пауков замазала, цветок покормила вон, – она протирает мокрой тряпкой лоб, вздыхает и продолжает мыть. – Датчики эти чёртовы расставила по углам. Всё готово к вечеру, вот сейчас посуду домою, и всё. Да и время ещё есть. Чего ты? – она поворачивает к нему добродушное полноватое лицо и пристально смотрит.

      Посторонний наблюдатель, каким вы, читатель, в этой ситуации, несомненно, выглядите, даст девушке на вид лет тридцать. В то же время очевидно: она из тех несчастных созданий, что выглядят много старше своих лет – вследствие бедности, измученности бытом и раннего взросления. Девушка полновата, но это приятная полнота, свидетельствующая о крепком здоровье и боевом характере. У девушки большая грудь, на которую пристально смотрит парень. Но вот он поднимает взгляд на её лицо, а пальцем правой руки показывает на голову, точнее, на красную лампочку, прикреплённую к металлической конструкции, опоясывающую её. Лампа еле горит.

      – Ты вот это видишь? – медленно произносит он. – Поняла?

      Девушка вздыхает, опускает руки, стягивает резиновые перчатки и вытирает о подол фартука.

      – Кран перекрой, – тихо говорит Паша.

      Наташа послушно перекрывает кран, шум воды стихает, и в квартире становится совсем тихо, если не считать монотонный треск трёх циферблатов. Отогнав резиновой палкой сидящего на шкафу паука, она трижды поворачивает круглый затвор, и дверца медленно начинает выдвигаться. Из шкафа валит пар, которой заставляет Наташу отойти. Пар меняет окрас, то растворяясь в воздухе, то собираясь вновь и густея, становится то прозрачным, еле заметным, то угрожающе чёрным, в нём проявляются узоры – волнистые линии, геометрические фигуры, кольца.

      Паша с нетерпением ждёт, пока дым рассеется, Наташа подходит к нему сзади и поправляет металлическую конструкцию на голове. От неожиданности он вскрикивает:

      – А!