Розовый обруч. Михаэль Косаник

что располагался за редкими деревьями и просекой, служил пожарным водохранилищем. То, что водоем искусственный, было очевидно любому, кто хоть раз бродил в этом месте.

      Глубокое, правильной формы озеро со стоячей мутной водой без единого оттока или притока. Ну да. Его строили только как водохранилище, притом для конкретной цели.

      Искусственность выдавала не только изоляция от любых проточных вод, но и маленькая запруда рядом, ставшая болотом с илистым дном, от которого всегда тянуло сыростью и разложением. Неудивительно, что летом тут было много мошкары, а ранней весной громко квакали жабы. Все это привлекало в перелесок птиц и другую живность.

      Пройдя окольным путем и все же успокоив себя, я оказался у двери нашего дома.

      В окне, выходившем на парадный вход, горел свет. Адриан был дома!

      Вздохнув, я повернул ручку и медленно вошел внутрь. Ключ не требовался – мы с самого начала договорились не запирать дверь если кто-то был дома.

      Муж, судя по звукам, возился на кухне. Это насторожило. Я не видел, что он делал, но прекрасно знал: кухня – не то место, где мой партнер был готов проводить много времени за приготовлением пищи.

      Вдруг я услышал:

      – Не бойся, Эрик хороший. Вы непременно поладите. Уверен, ты ему понравишься, Рина.

      Рина?! Неужели Адриан настолько хотел ребенка, что нашел женщину на стороне?!

      Земля медленно уходила у меня из-под ног. Теперь я боялся не ЗСЦ, а своей необъятной ревности. Я не знал, как реагировать на подобное, и понятия не имел, как поступлю сейчас. Даже если эта женщина и просто суррогатная мать. Я аж побелел от злости, стоя посредине гостиной.

      Потом тихо подкрался к арке, что вела в кухню и… обомлел ещё больше!

      Перед глазами предстала следующая картина: на столе стояло детское автомобильное кресло, видимо использовавшееся в качестве переноски, напротив которого, спиной ко мне, сидел Адриан продолжая:

      – Вот так. Хорошая девочка.

      Я пересилил себя и, подойдя ближе, заглянул через плечо партнера. На руках Адриана сидел крошечный ребенок. В комнате больше никого не было, значит, обращение «Рина», адресовалось ему. Точнее ей.

      Девочка пила что-то из бутылочки, глядя огромными фиолетовыми глазами то на мою пару, то на потолок.

      Ревность угасла. А вот злость разгорелась с новой силой: неужели мое мнение ничего не значит в этом доме?

      Наши с девочкой взгляды встретились, и я снова ощутил прилив злости. Нет, не по отношению к ребенку. Она тут была ни при чем. Злость адресовалась Адриану!

      Я прокашлялся, дав понять, что все вижу. Адриан медленно повернулся и, улыбаясь, сказал:

      – Рина, поздоровайся, это Эрик.

      Я аж поперхнулся. Но все же нашел в себе силы сказать – настолько спокойно, насколько только мог:

      – Значит, ты решил все за меня?

      – Я ничего не решал за тебя. Это мой выбор.

      Адриан вновь повернулся к девочке, не сказав больше ни единого слова.

      В голове сразу же закрутились