Розовый обруч. Михаэль Косаник

реагировать на произошедшее, мы не знали. Подоплека поступка неизвестна, мотивы мы с трудом могли представить, а ведь без мотива подобного просто не могло произойти. Но что-то явно вело Рину к такому решению. Она не могла придумать подобного от скуки или из праздного любопытства: за дочерью подобного не водилось. Чем больше я думал над случившимся, тем больше убеждался, что у такого поступка должен быть мотив. Ища логику в произошедшем, я вначале решил, что дочь так хотела прогулять школу. Но этот мотив пришлось отмести почти сразу: ввиду болезни Рины я точно это знал. Рина тоже. Следовательно, отпадает. Да и толку? Контрольную бы пришлось писать в любом случае. Рано или поздно.

      Весь оставшийся день прошел для меня скомкано и сумбурно. Я пытался погрузиться в работу, но у меня никак не получалось. Просматривая материалы очередного дела, мыслями постоянно возвращался к поступку Рины. Думая над произошедшим, чуть не спутал папки с делами и не отправил доказательства по одному делу совсем на другое заседание. Судью бы шокировало подобное: на гражданское заседание поступили материалы по уголовному делу. Хорошо, заметил ошибку, прежде чем передать папку коллеге.

      И все же я никак не мог понять зачем. Почему именно сейчас? Что таким поступком она хотела сказать? Чем больше я задавал эти вопросы, тем меньше понимал происходящее. Ну не могла девочка в одночасье решить начать вредить самой себе! Да и боль от ран – вещь весьма и весьма неприятная. Вспомнился афоризм на латыни: Non numerada, sed ponderanda argumenta, что означает: «Доказательства следует не считать, а взвешивать». Но, взвешивая все возможные варианты, привёдшие к подобному поведению, я все равно не находил ни одного вразумительного ответа на свои вопросы.

      Вечером дома я тоже не получил никаких ответов. Адриану так и не удалось разговорить Рину, как он ни старался. А у него всегда получалось разговорить ее за чашкой какао или просмотром любимого сериала.

      До недавнего времени мы старались поддерживать дочь во всем, и действия дочери говорили, даже кричали: произошло что-то из ряда вон. Теперь я был на все сто уверен – без помощи психолога не обойтись!

      Дочь, как и утром, продолжала сохранять полное безразличие ко всему, происходящему вокруг. Она отказалась смотреть любимое шоу, уйдя в комнату сразу по возращении из клиники. К вечеру ни силы, ни аппетит к ней так и не вернулись: недолго посидев с нами за столом, пока мы ужинали, Рина ушла вновь в свою комнату, ничего не съев. Даже от десерта отказалась.

      И вот мы остались одни. Стол в кухне располагался достаточно далеко от детской. Мы могли спокойно поговорить, не боясь, что нас подслушают. В этот момент Адриан рассказал, что во время посещения больницы «Эверплейс» сделал очень неприятное открытие… Когда врач снял бинты для осмотра ран, стали видны следы старых шрамов. Рубцы, которые в панике ни я, ни мой партнер не заметили утром. Значит, все же Рина и раньше проделывала подобное! Моя догадка верна! Муж не стал описывать увиденное, хотя я понимал: Рина хорошо поработала ножом. Скорее всего,