Великий и ужасный. Григорий Аркатов

смешливые туземки, позволявшие без лишних сложностей обзавестись толикой чудного позитива.

      – И что он делает? – спросили они, играясь с пестрым чудом техники.

      – Исследует.

      Ответ советника вполне соответствовал вопросу, однако почему-то вызвал волновой приступ нового необузданного веселья среди девушек, который сопровождался притягательным блеском в глазах и алчущими плоти фразами.

      – Кого? Нас? – говорили они, захлебываясь все новыми и новыми смешками.

      И чувствуя этот незримый подвох, Скрот совсем чуть-чуть растерялся в желании понять, что же делать дальше. Но к его величайшей радости очередное трудное решение было принято за него. Конечно вряд ли «Пи-Зет» пытался ему помочь. Вероятнее всего ему просто надоели суетливые ухаживания взбалмошных туземок, что трогали его и тискали за щупальца. Но он сделал именно то, что требовалось, когда вновь механически проворчал:

      – Фур-фур-фур…, – и быстро укатился куда-то за сеновал.

      – Куда это он? – разочарованно спросила Тая.

      – Исследовать, – как и прежде ответил Скрот.

      На этот раз ответ советника имел совсем иной эффект. Звонкий смех замолк и его место быстро занял холодный и расчетливый прагматизм, уверявший напряженными взглядами женских лиц, что кое-кто еще не наигрался и что им очень хочется продолжать веселье со странными пришельцами, свалившимися на них с небес.

      – А как же мы? – спросила Сия в почти обиженном стиле.

      Однако Скрот не позволил вспыхнуть новой совокупности истерик.

      – Я же сказал, что пока что останусь здесь с вами, – решительно произнес он, – И нам уже пора бы сдвинуться с места.

      И действительно, как оказалось за время вычурного и полного эмоций знакомства черное солнце со своим фиолетовым ореолом успело достичь зенита, по бокам от лужайки зацвели звездчатые цветы синими и красными бутонами, а высоко над головой неприкаянно мельтешили огромные двукрылые насекомые с крестовидным узором на брюхе.

      – Так нам лететь? – спросил Наскак, все еще ожидая порождения очередной необходимости внести новые заметки в треугольный блокнот.

      – Летите, – ответил Скрот.

      – Летим.

      Это были уже прощальные слова. Советник чувствовал, что именно сейчас происходит нечто великое и ужасное. И в этот странный момент времени ему больше всего на свете хотелось остановить Наскака, остановить себя, но он не мог. Ведь согласно нерушимости Устава, каждый трансгалактический советник был обязан во что бы то ни стало выполнять возложенные на него обязательства. Делать же что-то вопреки высшему мнению было категорически запрещено и расценивалось как непозволительная глупость или как нахальство, способное угрожать спокойствию и благополучию Вселенной в целом.

      – Летите, – тихо прошептал советник Скрот странным образом закодированную мантру, тем самым подводя черту под противоречивой борьбой с самим собой.

      Впрочем, в данный момент