Законодатель. Том 1. От Саламина до Ареопага. Владимир Фадеевич Горохов

глубоко заглянула ему в глаза, а он погрузился в её распахнутые и безграничные карие очи, в результате чего появилось ощущение необъятного пространства и вечности. Он погружался, а его душа трепетала и восторгалась, наполнялась жаром, счастьем и блаженством. Трудно предположить, сколько он находился в этой чудесной, блаженной, беспредельной бездне, как вдруг, ему почудилось, да нет же, просто его осенила невероятная, неслыханно потрясающая мысль! В её благоговейных глазах, в милых утонченных чертах лица, в возвышенных нимфоподобных персях, тончайшей талии, округлённых бёдрах, статных ногах, во всём её теле, во всём этом потрясающем блеске, великолепии, этом божественнейшем создании, во всей ней – он нашёл ответ, который уже несколько дней искал.

      – Нашёл! Нашёл! – буквально воспылал, возликовал Солон.

      В ней, в этой юной, прелестной, нежной, совершенной, потрясающей, изумительной, обаятельной, дивной, богоподобной девушке, он нашёл искомое. Наконец-то, нашёл решение важного вопроса. Ему так захотелось её отблагодарить, обнять, прижаться, раствориться в ней, предаться неописуемому восторгу и блаженству, ощутить её тепло и жизненные силы, стать её частицей, сделать её собственной частицей, что он в неистовом восторге схватил её на руки и благодарственно закричал:

      – Нашёл, нашёл, наконец-то нашёл! – Ты спасаешь меня во второй раз. Ты спасёшь Афины! Та, спартанская Елена, была губительницей, а ты – афинская Елена, будешь спасительницей. Женская красота – может не только губить, но и спасать! О, как я благодарен тебе!

      И с этими словами проснулся в объятиях умилённой жены.

      – Как давно не ласкал ты меня с такой страстью и нежностью, – сказала Элия. – У меня такое ощущение, как в ту памятную ночь – двадцать лет назад. Ты совсем, такой как тогда, молодой, страстный, обуреваемый, любящий. Я чувствую, Экклесия пошла нам на пользу. Она вызвала в тебе благодатные силы и возвышенные чувства.

      – Ох, уж эта Экклесия, – тихонько проворчал Солон. – Знал бы о таких поворотах и тяготах, ничего б не затевал.

      Но недовольство было мимолётным, скорее даже радостным. Афинский стратег начинал новый день в приподнятом настроении. После завтрака он уединился и стал мысленно по крупицам, по кирпичикам собирать здание будущего похода. Итак, Лисий рассказал о любви мегарян к чужим женщинам. Во сне, да и наяву, Елена дала Солону понять, что она, а, следовательно, и другие афинские девы, готовы помочь своему государству. Празднества Деметры через три месяца… Священные купания… юноши… мегаряне. Всё это не связуемое и хаотичное можно свести воедино и подчинить общей цели. Великой цели! Времени маловато, но можно успеть. Не только можно – надо успеть! Я обязан успеть! – настойчиво твердил себе Солон. – Какое счастье, что у человека есть сны. Какое счастье, что есть красивые девы. Вдвойне счастлив тот, кому они приходят во сне. И втройне – тот, кому они принадлежат наяву. Как всё в жизни связано, как переплетено. Явное и мнимое, действительное и желаемое, государственное и личное, мужское и женское. Казалось, к Солону пришло