Саганы второго Солнца. Огни Ринеля. Мария Андреевна Версон

три часа дня.

      Глава первая.

      Монтэра – город на северо-востоке страны. Построенный в форме креста, как и большинство городов, заразившихся в давние времена верой в Сияние, на северной окраине города расположился старейший монастырь, некогда бывший в составе одной из восьми инквизиторских школ.

      Монтэрский монастырь был основан более пятисот лет назад одним из первых представителей церкви Сияния, который, странствуя со своими учениками по миру, увидел в тогда маленькой никому неизвестной Монтэре некий свет, некое "Сияние" и по его приказу был построен сначала храм, а позднее – монастырь.

      Центральный корпус, самый большой из трёх, представлял собой четырехэтажное полукруглое здание из темного кирпича, с широкими и высокими окнами, плотными стенами и камином в каждой гостиной, откуда можно было попасть в кельи послушников. Второй и третий корпус стояли параллельно друг другу за центральным, и между ними раскинулся огромный вечноцветущий сад, с почти плоским, чуть выше колена, прямоугольным фонтаном в центре, который на самом деле был ключом и в нем всегда переливалась чистая холодная вода.

      В особенности, среди всех прочих храмов, этот монастырь выделялся тем, что в нем практически не было произведений искусства. Никаких дивных статуй, никакой резьбы, картины в монастыре отсутствовали вовсе. Ковры, роскошные чаши, канделябры, подсвечники и многое другое было вывезено отсюда, когда в триста двенадцатом году со дня падения северной звезды мастер Мрис, бывший тогда главой монастыря, заявил, что не намерен более сотрудничать с прочими инквизиторскими школами, и его охотно поддержали все ученики и прочие преподаватели, после чего монтэрский монастырь вышел из состава "восьмерки". Это событие сильно повлияло на программу обучения, и вскоре была переписана клятва, которую дают монахи по окончании обучения в монастыре или же после сдачи экзамена и получения печати.

      Лето… Точнее это даже не было летом – это было поздней весной, когда молодой выдающийся монах Стижиан Ветру, будучи глубоко погруженным в свои мысли, держался одной рукой за единственную более-менее крепкую ветку на старом, но по-прежнему цветущем дереве, находясь на высоте метров трех от земли. В полукилометре от сада, разделяющего второй и третий корпусы, начинался лес, уходящий далеко на север и упирающийся в горы Летта, и у его подножья росло это дерево, которое Стижиан любил с детства. Каждую весну, на протяжении всей его жизни, организм начинал подшучивать над монахом и независимо от того, во сколько он ложился спать, пробуждение наступало в четыре утра ровно, а все обитатели монастыря, кроме тех, кто стоял на страже в ночную смену, просыпались от звона колокола не раньше семи.

      Оставалось три часа, которые Стижиан, будучи уже обученным монахом, с великим удовольствием тратил на очень специфическую тренировку, благодаря которой ему удавалось обмануть собственное тело и даровать голове драгоценные минуты отдыха.

      Прием был просто потрясающим, и назывался он вполне тривиально: