Маркиз и Жюстина. Олег Волховский

[4]

      Вот черт! Названия лекарств не совпадают!

      – Quelque chose pour l’abaissement de la tension[5].

      – Sur l’ordonnace du docteur[6].

      Чертов европейский совок! Патерналистское общество. Воистину, Россия – самая свободная страна мира.

      Я вздохнул. Ладно. Это только на всякий случай. Пока эксцессов не было.

      Мы расплатились и вышли.

      В номере работает кондиционер. Хорошо работает. Замечательно! Даст бог, анаприлин и не понадобится.

      Я поставил на стол тарелку и положил на нее свечи.

      – Жюстина, раздевайся и в постельку.

      Она с готовностью подчинилась и залезла под одеяло.

      – На живот. Руки под подушку.

      Я спускаю одеяло до ямочки между ягодицами и любуюсь ее обнаженным телом. Следов предыдущего экшен почти не осталось. Еще бы! Неделя прошла. Все зажило. Только шрамик на правой ягодице, но это давно. Мой недосмотр. С нижнего нечего спрашивать, он себя не контролирует. Вся ответственность на верхнем – это мне здорово вбил в голову мэтр Кабош.

      Я нежно-нежно провел рукой по ее спине от шеи к копчику и почувствовал, как она затрепетала под моей рукой.

      – У нас спички есть? – шепотом спрашивает она.

      – Тьфу, блин! Курить, что ли, начать?

      – Спустись вниз. Там наверняка можно купить… только побыстрее.

      – Мигом.

      Спичек я не нашел и, не мелочась, купил зажигалку. Она ждала. Вымыл руки, зажег свечу. Подождал, когда растопится парафин и скопится маленьким озером возле фитиля. Пододвинул стул к ее кровати.

      – Ну, придется немного потерпеть.

      Я наклонил над ней свечу, для начала в полуметре над кожей: воск стек ей на спину. Она вздрогнула и укусила подушку, чтобы не кричать. Да ну! Не больно, я пробовал. Тепленький парафинчик. Не больше шестидесяти градусов. У фитиля немного погорячее.

      Жду, когда скопится очередное озеро.

      – Жюстина, еще чуть-чуть.

      Она вздрагивает под очередной каплей.

      Еще и еще. Десять сантиметров, пять. Вообще-то пережимаем. Уже небезопасно, говорят, в церковные свечи добавляют хоть каплю пчелиного воска, а у него температура плавления выше.

      Ну, теперь ждать. Три-пять минут. Чтобы эндорфины начали выделяться в кровь. Потом можно развлекаться на полную катушку. Я посмотрел на часы.

      Она задышала ровнее и расслабилась.

      – Все, мой государь. Давай! Можно.

      – Подожди! Еще немного.

      Через две минуты мы начинаем. Точнее, начинаю я. Дело нижнего расслабиться и получить удовольствие. Вся работа – на верхнем. Недаром маркиз де Сад, выпоров своих шлюх, заставлял их пороть себя. Оно круче, хотя и приходится вначале немного потерпеть. Думаю, процентов восемьдесят кайфа приходится на долю нижнего. Но я пока не собираюсь менять амплуа. Попривык как-то.

      Жюстина стонет и извивается под каплями жидкого воска. Наверное, соседи за стеной решили, что мы трахаемся. И хорошо. Иначе не поймут.

      Я лью без зазора, прямо с края свечи на тело, и пламя почти касается ее кожи. Черт! Надо бы связать. Так она тратит энергию на то, чтобы давить рефлексы и не метаться от огня, и не может по-настоящему расслабиться. Хотя свечка – тоже

5

Что-нибудь для понижения давления (франц.).

6

По рецептам (франц.).