.

руку суровой смоляной дратвой.

      Несмеян на мгновение замер, разглядывая пришедшего приблуду, а в следующий мигу узнал его (хоть и видел всего раз в жизни, и тот раз был целых четыре года тому), и, улыбаясь, шагнул навстречь.

      Но его приветственный возглас пропал сам собой, едва пришедший калика качнул головой, словно останавливая Несмеяна, шагнул сквозь воротный проём и затворил калитку за собой. А потом усмехнулся:

      – А вот теперь – здравствуй, Несмеяне!

      – И ты здравствуй… – гридень на миг замешкался, но память поспешно подсунула на язык назвище, – здравствуй, Колюто.

      – Ты очень правильно сделал, что сначала пришёл ко мне, а не куда-либо ещё, – убеждённо сказал Несмеян, отпивая пиво из чаши. – А уж соваться в княжий терем и вовсе было бы непроходимой глупостью с твоей стороны.

      Они сидели в терему Несмеяна, только теперь вместо Божены за столом был Колюта, а Купава ушла во двор – ни к чему женщине вникать в мужские дела, не женское дело – война и государские дела. И чем меньше ты, женщина, знаешь об этих делах, тем лучше для тебя. Да и для дел этих – тако же.

      – Не понимаю, – мотнул головой Колюта, разомлевший от тепла, сытости и медовой чаши. – Что изменилось? Разве княгиня против нашего дела?

      – Княгиня Бранемира – женщина, – глубокомысленно сказал Несмеян. Помолчал мгновение, словно оценивая то, что сказал, весело фыркнул и продолжил. – И как всякая женщина, она ненавидит войну, которая может отнять у неё мужчину, детей, дом… Но она – знатная женщина! И понимает, что от одной ненависти к войне сама война никуда не денется, и от того, что она сядет в углу, зажмурится, заткнёт уши и будет говорить – я не хочу, чтобы была война… от этого война не исчезнет.

      Колюта кивнул, по-прежнему ничего не понимая.

      – Поэтому княгине Бранемире Глебовне некуда деваться, опричь того, чтобы помогать нам, – заключил Несмеян с кривой усмешкой. – Только мы, вои, гридни и бояре кривской земли, можем воротить ей её мужа, можем воротить князя на полоцкий престол.

      – Но тогда почему? – спросил сбитый с толку Колюта.

      – А почему ты не пошёл сразу на княжий двор? – внезапно спросил Несмеян.

      – Ну… – озадаченно протянул калика, который, похоже, и сам толком не понимал, что именно толкнуло его прийти сначала к Несмеяну. – Не мог же я в лохмотьях – да на княжий двор…

      – Ну да, – поддержал его Несмеян насмешливо. Тряхнул рыжим чупруном, отбрасывая его за ухо. – Как же… ещё что придумаешь? Ну ладно, положим, ты опасался, что на княжьем дворе тебя не узнают. А к воеводе Бреню почему не пошёл? Он-то тебя опознал бы? К Бронибору-тысяцкому, в конце концов?

      Колюта вновь мотнул головой – метнулась сивая, годами не стриженая грива, которой позавидовал бы любой конь.

      – Ладно, – скривил он губы. – Считай, что чутьё мне помешало.

      – Вот это уже правильный ответ, – Несмеян вновь наполнил чаши. И заговорил, глядя