Дьявольский остров. Максим Шахов

еще раз глянул на шею подростка – характерных ран от веревки не наблюдалось.

      – И что же с его горлом?

      Мужик, который привел медика в эту санчасть, начал что-то говорить по-своему и при этом тормошить женщину, та зарыдала еще отчаянней.

      Альберт Валерьянович видел, что взаимопонимания не было совершенно никакого.

      Мужик отошел от женщины и что-то сказал приказным тоном рыжебородому офицеру. В ответ тот смешно козырнул, приложив ладонь к натянутой на самые брови пилотке, и, переваливаясь с ноги на ногу, быстрым шагом вышел в коридор.

      Буквально через пару минут скрипнула дверь, раздались отрывистые слова. Затем рыжебородый, угрожая револьвером, привел в смотровой кабинет странного вида красноармейца. Шинель – рваная, без нашивок, вместо галифе – растянутые шерстяные штаны серого цвета, на одной ноге финский сапог пьекс с загнутыми носами для лыж, на другой – черный дамский сапог большого размера с отломанным каблуком.

      – Здравия желаю, – сказал красноармеец, обращаясь к Шпильковскому.

      Военфельдшер оторвал взгляд от больного и поднял глаза на вошедших.

      – Здравия желаю! – ответил Альберт Валерьянович, с любопытством разглядывая красноармейца.

      – Батальонный комиссар Самуил Стайнкукер.

      – Старший военфельдшер Альберт Шпильковский…

      Мужик в униформе мышиного цвета резким возгласом прервал взаимное представление командиров Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

      – Он хочет, чтобы я переводил, – произнес Стайнкукер.

      – Если вы понимаете этот дикий диалект, то милости просим, – проговорил старший военфельдшер. – Моего знания немецкого совершенно недостаточно, чтобы уловить хоть слово из этого перекрученного шведского.

      – Ну, моя специализация – скандинавские языки, и я поймал себя на мысли, что скорее понимаю этих людей, чем нет, – усмехнулся Стайнкукер.

      – Что с мальчиком произошло? – спросил Шпильковский у мужика и женщины.

      Батальонный комиссар перевел вопрос.

      Женщина перестала рыдать и затараторила.

      – Не могли бы вы говорить помедленнее? – на шведском языке попросил Стайнкукер.

      Женщина, сильно сжав руки в замок, начала рассказывать.

      Батальонный комиссар внимательно ее выслушал.

      – Это Ульрика – сестра коменданта, – начал Стайнкукер и кивком головы показал на мужика в униформе мышиного цвета. – Сегодня вечером Готтфрид, – так зовут пацана, – пришел домой поздно, она заметила, что мальчик очень слаб и бледен. Ульрика спросила, что с ним, а он ответил, что очень сухо во рту и сильно хочется пить. Готтфрид побежал на кухню, попил из чайника горячей воды, пошел назад в комнату и вдруг упал.

      – Попил горячей воды и упал? – задумался Альберт Валерьянович. – Может, отравление? А Ульрика сама пила из этого чайника?

      Стайнкукер перевел слова Шпильковского.

      – Да, она пила, и с ней ничего не произошло, и своему