Око Тимура. Андрей Посняков

в любой момент уйти могут, это через сто лет их Юрьевым днем – двадцать шестое ноября – ограничат и пожилого уплатой. Интересно, много ль в деревнях дворовых – холопов обельных? Может так случится, что и совсем нет никого – те, кто там живет, ведь княжьи холопы, не его, Ивана. Так за счет чего ж тогда жить-то? Самому земельку пахать? Многие, кстати, так и делают. Ну нет, князь говорил, всех испольщиков да издольщиков на нового владельца переведет. Хотел было уж Феоктисту-тиуну повелеть выправить грамотки, да Иван вовремя настоял, чтоб – Авраамке. Тот человек верный, зря не напакостит, в отличие от Феоктиста… Обидово, Гумново, Чернохватово, – повторял про себя Раничев названия деревенек. Не забыть бы и съездить, срочно съездить, пока никаких дел нет. Да и деревни-то почти в той стороне, что и Почудово – сельцо боярыни Евдокии, вот на обратном пути и заехать. А допрежь того – сватов. Может, и согласится Панфил Чога ускорить свадьбу? Чего до Покрова ждать-то? Они ж не крестьяне все-таки, от сельхозработ не зависят! Главное, сватов авторитетных послать. Кого вот только? Авраамку? Можно – старший дьяк, человек не последний. Лукьян? Слишком молод, еще молоко на губах не обсохло. Нифонта – так не знает его никто. Вот бы боярина какого сговорить, важного. О том с Нифонтом и перетереть на днях, устроить мальчишник. Завтра же и поговорить, всех позвать – Авраамку, Лукьяна, Нифонта… Интересно, забросил он свою идею с пиратством или все же вынашивает, экипаж подбирает? Рыцарь удачи, едрена корень! Прямо, как в песне:

      В кейптаунском порту,

      С пробоиной в борту

      «Жаннета» набивала такелаж…

      Как бы Лукьяна не сманил, тот по малолетству может польститься. Жаль, одним верным человеком меньше. Хоть и молод еще парень, однако не глуп, и, ежели в бою каком не убьют, вполне может достичь степеней известных, и довольно быстро. Год-два – воевода не воевода, а сотней командовать будет.

      Ладно, хватит на сегодня дум, уважаемый господин Иван Петрович, сын боярский, вотчинник именитый. Герб не хотите себе придумать? С серебряной по лазоревому полю табличкой – «И.о. директора». Жаль, не приняты здесь гербы-то, это надо было в Европу податься. Так что уж придется потерпеть без герба, Иван, свет, Петрович, рыцарь, блин, ненаглядный. А вот, кстати, и дом – ворота покосившиеся поправлены, сараюха дальняя, что уж и не починить никак, поленницей свеженарубленных дровишек прикрыта, по крыльцу, чтоб ступеней не видно было, холстина грубая пущена, серенькая, с зеленым узором. Такой же и дверь обита, внутри – изба с горницей, сени, светлица, амбар – и впрямь хоромы – все прибрано, печи натоплены жарко. Завидев хозяина, слуги в горнице у порога встали, кланяются – как мол? Видно, денег жаждут.

      – Ничего, ничего. – Раничев перекрестился на киот да чуть посмурнел ликом. – Божницу-то могли б и подкрасить, аспиды.

      – Да мы ж и хотели, батюшка, да того серебра, что ты оставил, едва на остальное хватило.

      – Ну хоть кисеей какой завесьте.

      – Сполним, батюшка, со всем нашим удовольствием. Нам бы это…