Дом сна. Джонатан Коу

когда Сара села на кровать напротив письменного стола; ему даже показалось, что он на мгновение лишился дара речи. Даже дышать стало трудно.

      – Все еще болит? – спросила она.

      – О… немного. Все будет в порядке.

      Роберт надеялся, она не станет спрашивать, зачем он вообще брил ноги.

      – Я не хотела… простите, если доставила вам неприятности. Понимаете, обычно дверь прижимают вешалкой для полотенец.

      – А-а. Хорошо. Я так и сделаю – в следующий раз.

      Сара кивнула. Все шло не так, как она рассчитывала. Она не знала, как восстановить непринужденную и доверительную атмосферу предыдущего вечера.

      – Вообще-то, – сказала она, – я просто хотела убедиться, что с вами все в порядке. Знаете, вчера вы выглядели довольно… расстроенным, и мне хотелось узнать, как вы держитесь.

      – Держусь?

      – Ну да. Вы, наверное, очень переживаете.

      Подстегнутый любопытством, Роберт набрался смелости взглянуть на Сару – в ее голосе звучала искренняя и такая трепетная забота. Что происходит? Неужели она думает, будто он из тех людей, кто несколько дней стенает от горя из-за смерти кошки? Неужели он выглядит таким жалким? Не сумев определить, опекают его или над ним насмехаются, Роберт осторожно сказал:

      – Да ладно, на самом деле ничего страшного. Я уже пережил.

      Как это по-мужски, подумала Сара, – притворяться, будто не потерял присутствия духа. Неужели мужчины действительно считают, что им нельзя показывать свои чувства, даже когда говорят о смерти близкого человека, а в данном случае, быть может, – самого близкого? Она видела его напряжение и тревогу; она понимала, как неуютно ему при мысли, что кто-то сумеет соскрести с него коросту бесчувственности и проступит подлинная в своей нежности натура. Но Сара также понимала, что молчать ей не стоит – и ради него, и ради себя.

      – Когда я сказала, что думала, будто вы уехали, – продолжала она, – то имела в виду, что, наверное, скоро похороны.

      – Похороны? – переспросил Роберт.

      – Похороны… простите, я не помню ее имени…

      – Вы имеете в виду Мюриэл?

      – Да. Мюриэл.

      Он пожал плечами, смущенно рассмеялся.

      – Наверное, мы не станем устраивать вокруг этого столько шума. Это было бы уж чересчур, правда?

      Сара, сбитая с толку, промямлила:

      – Ну, как вы сочтете… нужным.

      – Прежде мы никаких похорон не устраивали.

      – А это случалось и раньше? – с ужасом спросила она.

      – Да, дважды.

      – О боже, Роберт, я просто не знаю, что сказать. Это ужасно. Подумать только, что жизнь может быть такой… суровой, а вы все-таки держитесь.

      – Ну, честно говоря, смерть Мюриэл я переживаю особенно тяжело. – Роберт придвинулся к ней, потирая руки, грея их в пламени ее сочувствия. – Мне кажется, я был ей ближе всех.

      – Да, могу себе представить.

      Он позволил себе ностальгическую улыбку.

      – Знаете, каждый вечер она приходила ко мне в комнату и сворачивалась