Невеста для Хана. Ульяна Павловна Соболева

меня уткнулось твердое, горячее и огромное. Сделал попытку протолкнуться, и я инстинктивно вся сжалась, закусив губы до крови. Так сжалась, что вытолкнула член обратно.

      – Разожми мышцы, – прохрипел у моего уха, – слышишь меня?

      Я слышала, но расслабиться не могла, совершенно. Я дико боялась боли, боялась, что меня это вторжение просто убьет. Никогда не думала, что это будет все так ужасно… с таким ублюдком, с самым настоящим зверем, а не с любимым мужчиной.

      – Не могу, – срывающимся голосом.

      Он попытался еще несколько раз протолкнуться, причиняя мне трением пока только дискомфорт и внушая ужас.

      – Нет, бл*дь… не так.

      Приподнял за талию и, как тряпичную куклу, перевернул на спину. Я так и не открыла глаза. Только не смотреть на него, иначе с ума сойду. Раздвинул мне ноги в стороны, надавливая на разведенные колени, поднимая их к груди. Ощутила, как снова прижимается своим огромным членом к моим нижним губам. Что-то рычит сквозь стиснутые зубы, проталкиваясь внутрь, а я голову запрокинула и вижу всю комнату вверх тормашками, и слезы не по щекам катятся, а по вискам вверх к волосам. Кричать сил нет. Только кажется, что меня медленно разрывают, и сейчас все мое тело пойдет трещинами. Наклонился ко мне ниже, поддерживает мои ноги руками.

      – Впусти, и не будет так больно. Прими меня.

      Но как я не пыталась расслабиться – больно было все равно. Больно и страшно. До меня доносится хриплое, сжатое рычание, и его дыхание-кипяток обжигает мне грудь и шею. Внезапно боль стала невыносимой настолько, что я вскрикнула и заплакала, широко раскрыв глаза, не веря, что это происходит на самом деле. Неужели эту пытку можно вытерпеть долго? Мне кажется, я после него умру.

      Зверь остановился, давая мне почувствовать всего себя во мне. Такое впечатление, как будто меня раскрыли до предела, до треска, и внутри все наполнено, вот-вот порвется.

      – Маленькая, такая маленькая девочка…. Бл*******дь, какая же ты маленькая. – голос срывается, и акцент слышен уже очень сильно.

      И я сама теперь знала, насколько я маленькая. Только пусть больше ничего не делает. Иначе я не выдержу. Но ему было плевать. Я ощутила, как поршень внутри двинулся взад-вперед, натянутость стала еще невыносимей. Никакой ласки или нежности. Не касается меня, не гладит. Ничего из того, что я могла себе представить в сексе. Ни одного поцелуя или слов утешения. Только грудь мою иногда сжимает ладонями. Он думает только о себе. Двинулся еще раз, сдавливая мои ноги. Это ведь закончится когда-нибудь. Не может длиться вечно… Тетя говорила, что рано или поздно все имеет свой конец и боль тоже. Но моя казалась мне бесконечной. Каждая секунда – столетие.

      Каждый толчок, как раскалённым железом по внутренностям. Не могу привыкнуть, не могу подстроиться, не могу ничего. Дышать не могу. Только хватаю ртом воздух, а он не поступает в легкие, и мне кажется, я задыхаюсь.

      Приподнял за затылок, привлекая к себе.

      – Я тебя трахаю, а не убиваю, поняла? Дыши и на меня смотри.

      Приоткрыла глаза и вздрогнула от того, что его две черные бездны настолько близко,