Первый советский киноужастик. Андрей Владимирович Потапенко

Страницы его книг наполнены следами былых времен, создающими глубокую перспективу вглубь веков и напоминающими о героических деяниях древности, смысл которых в повседневной суете уже забыт, а сами развалины оттого предстают какими-то пугающими своей непонятностью. В книгах Толкина этот мотив представлен удивительно выразительно и проникновенно.

      Еще в предреволюционные годы с упадком усадебного быта, блестяще отраженного в русской классической литературе – от «Мёртвых душ» Гоголя и вплоть до перекликающейся с ней названием и отчасти фабулой «За мёртвыми душами» Р.Минцлова – усадьбы стали также предметом изучения искусствоведов. На более-менее научную и солидную основу это движение – усадьбоведение, смыслом которого было изучение сохранившихся усадеб в историко-художественном контексте – было поставлено уже после революции, в 1920-е годы, особенно с созданием в 1922 г. Общества изучения русской усадьбы. А дореволюционные исследователи действовали, в общем, на чистом энтузиазме и боли за гибнущий уклад, который хранил в себе не только пресловутую «беспощадную эксплуатацию», но и огромные культурные достижения – те самые идеи, которые потом подхватили большевики и в первую очередь А.В.Луначарский. Например, в 1910 г. Покровское стало одной из тем обширной публикации уже не раз упоминавшегося нами искусствоведа Н.Н.Врангеля – родного брата будущего «черного барона», того самого, который, по песне, якобы «снова готовит нам царский трон», П.Н.Врангеля – «Помещичья Россия». Она была опубликована в строенном (за июль-сентябрь) номере журнала «Старые годы», издававшегося как раз одним из таких людей-энтузиастов, ценителей русской старины – Петром Петровичем Вейнером. Сам номер, по традиции журнала посвящать летний выпуск определенной теме, включал в себя на этот раз материалы именно по старым усадьбам.

      Уже тогда от помещичьего уклада фактически оставались большей частью только разгромленные или заброшенные усадьбы. Та атмосфера, которая была порождена петровскими преобразованиями, ушла в прошлое. «Актёры все вымерли, остались лишь декорации игранных ими пьес» – замечает Н.Н.Врангель. А события 1905-1907 годов нанесли усадьбам серьезный удар. «Бунтующие крестьяне сожгли и уничтожили то немногое, что осталось дорогого и милого, что напоминало о том, что Россия когда-то могла называться «культурной». В общем костре жгли беспощадно всё, что поддавалось сожжению, рвали, резали, били, ломали, толкли в ступе фарфор, выковыривали камни из драгоценных оправ, плавили серебро старинных сосудов. В области разрушения у русских не было соперников». Так, именно в это время было уничтожено, например, имение Виноградово на Долгом пруде. Да только ли оно?

      Впрочем, немалую роль в возникшем запустении сыграло и равнодушие к старине среди самих владельцев имений, «последышей» и купечества, которое приходило им на смену и устраивало в барских домах фабрики, вырубало «вишневые сады», а парки резало на клочки под сдаваемые дачи… «И чудится, что боязливо и жалостливо жмутся по стенам старых домов одинокие