Крутая дамочка, или Нежнее, чем польская панна. Екатерина Вильмонт

не максимализм, это элементарная чистоплотность, только и всего.

      – Но он же любит тебя и вы хорошая пара.

      – Эличка, я пока еще не освоилась с положением обманутой жены, вот и все. Может, освоюсь, смирюсь…

      – Прости, что на ночь завела этот разговор… я не хотела тебя будоражить… Извини. Хочешь чаю с медом, успокаивает…

      – Да нет, спасибо, Эличка. И не расстраивайся ты так, мир не рухнул, поверь…

      – Спокойной ночи, детка.

      Элико нежно поцеловала племянницу.

      Да, мир не рухнул, так, потолок обвалился и меня задело обломками, не смертельно, но разгребать придется, подумала Марго.

      – Лева, я поняла, зачем нас сегодня позвали! – сказала Римма Павловна за завтраком.

      – Да?

      – Да! Кажется сегодня полгода со дня смерти Александра Афанасьевича!

      – Ох ты господи, совсем из головы вон! Надо бы на кладбище съездить. Хотя постой, нет, полгода было восемнадцатого, а сегодня двадцать восьмое.

      – А это значит, что сегодня будет обнародовано завещание вашего гения. Вот в чем дело! Очень интересно! Ну конечно… Видимо, старик что-то оставил этой провинциальной вдовушке. Хотелось бы знать что… Если его замучила совесть, он мог и размахнуться…

      – Римма, наберись терпения и, пожалуйста, что бы там ни оказалось, веди себя прилично. В конце концов мы совсем не бедные люди, у тебя есть все, что можно пожелать…

      – А если твой папенька тебе вообще ничего не оставил?

      – Значит, такова была его воля, я не буду в обиде.

      – Так уж и не будешь? Бессеребреник, значит?

      – Я не бессеребреник, но с отцом в последние годы у нас были сложные отношения…

      – Да я просто уверена, что он все оставил этой твоей сестрице…

      – Ты сама себе противоречишь. То он чем-то одарил эту несчастную женщину, то Марго. Наберись в конце концов терпения, сегодня все узнаешь.

      – А ты эту бабу видел когда-нибудь?

      – Не помню. Может, и видел, но раз не запомнил, значит, ничего интересного. Ей должно быть уже под сорок.

      – Это успокаивает.

      – То есть?

      – Ну, уже не твой возраст. Ты молоденьких любишь.

      – О боже!

      – Ма, не спишь?

      – Тошка, ты чего так рано вскочила? Еще восьми нет.

      – А там Эличка большую стряпню затеяла… Мам, ты знаешь, эта Тася клевая, с мозгами.

      – Да? Я рада.

      – Мы с ней двоюродные, да?

      – Конечно.

      – Нуцико уверяет, что мы с ней похожи.

      – Действительно, некое семейное сходство улавливается.

      – А ты нас сегодня в город сплавляешь?

      – Да, Тошка, нечего вам тут сегодня делать, да и Тася никогда в Москве не была.

      – А может, нам заночевать в городе, в театр сходить?

      – Сходите. В какой ты хочешь, я позвоню…

      – Таська в Большой просится, она оперу любит.

      – Батюшки светы, такое еще бывает, чтобы ребенок оперу любил? Чудеса да и только.

      – Она, между прочим, классно поет.

      – Странно, Аля мне ничего не говорила.

      – Скажет еще. Так что насчет Большого?

      – Попробую,