Горькая брусника 2. Дар ведьмы. Наталья Брониславовна Медведская

отправилась приводить себя в порядок: мне хотелось как можно лучше выглядеть при встрече с его родителями.

      Завтракали мы в двенадцатом часу дня. Потом я переоделась в выбранный наряд.

      – Ого! Вместо привычных брюк, платье. Ты явно готовилась, – похвалил меня Матвей. Одобрил он и сапоги на высоком каблуке и новое приталенное пальто.

      На улице крупными, пушистыми хлопьями валил снег, машины на дороге походили на сугробы и двигались медленно – в аэропорт мы добрались, когда лайнер уже приземлился. Родители Матвея прошли паспортный контроль, получили багаж и ожидали нас в зале прилёта. Отец Матвея и впрямь походил на Тургенева, каким тот выглядел в пятьдесят пять лет, его так и хотелось назвать не Федором Сергеевичем, а Иваном Сергеевичем. Он осторожно, словно боялся сломать, пожал мне пальцы огромной ручищей, улыбнулся в бороду и дружелюбно пробасил:

      – Приятно познакомиться, Анастасия. Какая ты миниатюрная, однако.

      – Только по сравнению с вами, – произнесла я, улыбаясь в ответ. Фёдор Сергеевич мне сразу понравился, я решила, что мы с ним поладим. А ещё я поняла, от кого Матвей получил удивительные зелёные глаза, именно такие, только окружённые морщинками, сейчас весело смотрели на меня.

      – И мне приятно, – кивнула Вероника Олеговна, рассматривая меня в упор.

      Меня смутил её пристальный взгляд.

      – Здравствуйте.

      Матвей пожал руку отцу, обнял мать. Вероника Олеговна вживую смотрелась ещё потрясающе, чем на фото. Я знала, что они с мужем ровесники, но она выглядела моложе его лет на пятнадцать – ей нельзя было дать больше сорока лет. Чёрные волосы обрамляли ухоженное, чуть загорелое лицо, алая помада удивительно подходила к серо-голубым глазам. Дурное предчувствие, посещающее меня перед встречей с будущей свекровью, заговорило во весь внутренний голос: «Ты ей не понравилась». Бывает так, что с первой секунды понимаешь, с этим человеком ты не одной крови. Если не происходит совпадения по каким-то внутренним, почти неуловимым признакам, тут уж ничего не поделаешь, симпатия не возникает.

      Выйдя из здания аэропорта на парковку, Вероника Олеговна, увидев снег, обрадовалась.

      – Как чудесно! За три года я соскучилась по такому снегопаду.

      Матвей, сложив чемоданы в багажник «Нивы», усадил родителей на заднее сиденье автомобиля. Прибыв домой, Вероника Олеговна поинтересовалась у сына.

      – Ты забронировал столик в ресторане на вечер, как я просила?

      – Да. В твоём любимом Bellini на семь вечера.

      – Замечательно. Приму душ, отдохну, и поедем отмечать наше возвращение домой.

      Я прикинула: до перекуса в итальянском ресторане ещё три часа; хорошо бы нагулять аппетит, побродив по улицам города. Эту идею Матвей принял на ура, мы быстро переоделись и отправились наслаждаться падающим снегом. Вернулись мы немного уставшие, но очень довольные, снова облачившись в нарядную одежду, стали ожидать в гостиной выхода Вероники Олеговны из комнаты. Когда она появилась, я едва удержала челюсть, вовремя захлопнув рот. Мама Матвея выглядела ошеломляюще в длинном, тёмно-синего цвета вечернем платье,