Вечная мерзлота. Виктор Ремизов

я ждал, что он вернется из экспедиции… потом, после войны ты сказала, что он на ответственном задании, и об этом ни с кем нельзя говорить… я привык жить без него. – Ася сидела в страшном напряжении, в тысячный раз проживая собственное вранье, не глядела на сына. – Я ни с кем не говорил о нем. Меня спрашивали, я молчал, иногда кто-то говорил, что у меня нет никакого отца… – Коля сидел ссутулившись, как старик, челка выбилась из-под шапки. – Баба говорила о нем… и ты тоже… недавно ты сказала Лизе Воронцовой, что он не пишет.

      Коля смотрел спокойно, без вины, что подслушал, но и ее не винил, что обманывала и скрывала. В его тревожном ребячьем взгляде была сейчас вся та бесчеловечная сложность их изуродованной жизни, в которой ложь была обязательна. Он прижался к матери, обнял, гладил ее руку в латаной-перелатанной, и все равно дырявой варежке.

      – Я никому не скажу. Кто мой отец? Он в тюрьме?

      По Асиным щекам покатились слезы. Она сидела не шевелясь. Потом решительно достала платок, вытерлась. Заговорила, глядя на сына сквозь вновь набухающие слезы:

      – Твой отец – Георгий Николаевич Горчаков. Знаменитый геолог. Он красивый и светлый человек. Все, что я о нем рассказывала, все правда. Через две недели будет тринадцать лет, как его арестовали… – она замолчала. – Он ни в чем не был виноват.

      Коля смотрел застыв, не отрываясь. Откуда-то взявшиеся черные птицы зашевелились вдруг, загалдели в темноте на деревьях, Ася испуганно подняла голову, опять обернулась, вглядываясь в темноту двора.

      – А ему еще много сидеть?

      Ася замерла, в воздухе возникло тяжелое напряжение. Она сжала его руку:

      – Двадцать три с половиной года.

      – Так долго?! – вырвалось у Коли.

      – Я тебя очень прошу, не говори ни с кем о нем, лучше скажи, что он нас бросил… – Она держала его за руку и смотрела в глаза. – Я понимаю, тебе хочется, чтобы у тебя был отец… мне тоже хочется. И он у тебя есть! Я рада, что мы поговорили, теперь мы сможем говорить о нем.

      – Правда?

      – Ты мне не веришь? Честное слово, я давно хотела поговорить с тобой… Только не при Севе и не при бабушке, пожалуйста.

      – Почему?

      – Сева еще мал… как ему объяснить, что об этом нельзя говорить?

      – Он многое понимает… ты же говоришь, что отец не виноват?

      – Ты мне не веришь?

      – Верю, но почему тогда нельзя? – Видно было, что ему хочется спросить о большем.

      – Коля, – зашептала Ася с испугом, – у нас, если человека осудили, значит, он виноват!

      – Если ты точно знаешь, что отец невиновен, мы можем написать письмо Сталину? Я думал об этом. Люди пишут, можно обратиться через газету.

      – Это не поможет. Когда ты думал об этом?

      – Почему не поможет?!

      Ася молчала.

      – А правда, что вокруг много врагов?

      – Что за вопросы? Откуда ты это взял?

      – В газетах и по радио все время говорят… Мы обсуждали…

      – Что ты!! – она схватила его за руку и с ужасом притянула к себе. – С кем ты говорил, Коля?

      – С Третьяковым,…