Вечная мерзлота. Виктор Ремизов

Сан Саныч. За худобу и высокий рост, но, видимо, и за расторопность не по годам.

      – Ну-ну, бывает… – Семенчук с хрустом разрезал луковицу и поднял стакан, – ну, давайте!

      Выпили. Закусывали. Солнышко пекло, птички наперебой распевали по кустам, от реки доносился шум большой разгрузки.

      – В этом году еле успел огород вспахать… – капитан Семенчук, даже когда шутил, говорил с самым серьезным видом, – в прошлом году не успел, жена лопатой копала.

      – Что же не могла соседа попросить? Там у тебя Геннадий Степаныч рядом…

      – Сосед – дело опасное, сначала огород, потом еще чего, а потом и тебя не надо! – весело зыркнул из-под лохматых бровей старик-шкипер.

      – Не-е, моя железобетонная… это я только скотина, – нахмурился все тем же серьезным глазом Семенчук.

      Мужики довольные рассмеялись.

      – Как там, Смирнов, не женился?

      – Женился.

      – На поварихе?

      – На ней!

      – Раньше правило было, – вставил неторопливое слово старый шкипер. – Штурману у себя можно, капитану нельзя! – Помолчал и добавил философски: – Лучше с другого парохода матроску какую приласкать…

      – И раньше нарушали… – не согласился Семенчук, дело такое… – вон в Маклаково был случай, мужик бабу-солдатку потягивал из соседнего барака… ага… ну, один раз «уехал» в командировку! День у нее живет, другой, на третий день пошел мусор выносить в халате и в тапочках, и машинально, ноги сами принесли, пришел домой. Заходит в чужом халате, чужих тапочках и с чужим мусорным ведром из командировки! Жена на него и смотрит…

      Все улыбались, случай был известный.

      – У нас в Подтесово тоже этой зимой было… – поддержал Сазонов, – старший механик с «Бурного» пошел во двор за дровами, да с ребятами и загудел, как следует. Вернулся домой через восемнадцать дней… но с дровами! Баба его и не тронула – помнил, ведь, за чем ходил!

      Выпили и вторую бутылку. В приподнятом настроении пошли на баржу к шкиперу, на пельмени. Проходя мимо локомобиля, механик Сазонов заинтересованно притормозил. Два заключенных – один потолще и повыше, другой маленький, рябой и с сердитым взглядом – только что запустили механизм, стояли с грязными руками и лицами, слушали, как работает. Локомобиль время от времени начинало трясти – высокий быстро наклонялся к крутящейся технике, сбавлял обороты и вопросительно смотрел на сердитого.

      Главный механик «Ворошилова» не выдержал:

      – Хрен ли смотрите, у вас маховик на двух болтах держится! – он присел и нетрезво посунулся показать, но не удержался и всем телом и рукой поехал внутрь работающего механизма.

      Мужики схватили, вытянули обратно, но рукав тужурки был уже разодран, белая рубашка сделалась красной, с руки обильно лилась кровь.

      – А-й-й-й… – оскалившись от боли, пьяно хрипел механик, – вентилятором рубануло!

      Вход в медпункт и штабной барак был один. Перед ним на лавочке курил часовой с карабином, поднялся