Пророчество орла. Саймон Скэрроу

Макрон. – Готовыми к чему?

      – А ты забыл?

      – Забыл? Что это я забыл?

      – Что нам назначено прибыть во дворец. Я же тебе вчера говорил, когда нашел в той таверне.

      Макрон наморщил лоб, пытаясь восстановить в памяти детали прошлого вечера.

      – В какой таверне?

      – В «Роще Диониса», – терпеливо ответил Катон. – Ты хлестал винище с ветеранами Десятого легиона, когда я пришел к тебе и сказал, что нас ждут на собеседование к прокуратору, ответственному за служебные назначения. Через три часа. Так что у нас не слишком много времени на то, чтобы позавтракать, умыться и привести себя в подобающий вид. Кроме того, сегодня в Большом цирке скачки, и нам лучше выйти пораньше, чтобы не застрять в толпе. Тебе надо подкрепиться. Перекусить, чтобы успокоить желудок.

      – Сон, – тихо отозвался Макрон, уже добравшись до своей койки и нырнув под плащ. – Сон успокоит мой желудок наилучшим образом.

      Катон закончил шнуровать сапоги, встал и тут же пригнулся, чтобы не приложиться макушкой к потолочной балке: это был один из немногих случаев, когда то, что он на голову выше Макрона, оказывалось не преимуществом, а совсем наоборот. Потянувшись за кожаным мешком с ячменем, стоявшим у стены возле двери, вместе с прочими их пожитками, Катон развязал его и отсыпал по мерке в обе их оловянные плошки, после чего аккуратно встряхнул мешок и снова завязал, плотно, чтоб не залезли мыши.

      – Пойду сварю кашу. А ты, пока меня нет, лучше бы почистил оружие.

      Когда дверь за его другом закрылась, Макрон снова солмкнул глаза, пытаясь не обращать внимания на головную боль. Пустой желудок урчал и скручивался узлом: Катон был прав, если перекусить, глядишь, станет получше.

      Тем временем солнце уже поднялось довольно высоко, и он, снова со стоном разлепив глаза, сбросил плащ и потащился к сложенным у двери доспехам и оружию. Хоть они и были равными по званию центурионами, Макрон прослужил на дюжину лет дольше Катона и порой сам дивился тому, с чего это он, ветеран, исполняет указания зеленого юнца. Но, тут же с горечью напомнил себе Макрон, они нынче не на действительной службе, так что ни ранг, ни опыт, ни послужной список сейчас значения не имеют. Сейчас они просто боевые товарищи, которым приходится бороться за выживание в ожидании положенных выплат, которые оттягивают скаредные писцы из Имперского казначейства. В результате до нового назначения им приходится экономить каждый сестерций. Что было не так-то просто: Макрона всю дорогу подмывало пустить все свои скромные сбережения на пропой души.

      Свет на узкую лестницу падал через проемы в стене через каждые два пролета, и Катону приходилось спускаться по старым, скрипучим дощатым ступеням с осторожностью, балансируя с помощью рук. Вокруг слышались звуки пробуждения других жильцов: детский плач, раздраженные оклики родителей и угрюмое бормотание тех, кого впереди в городе ждал нелегкий трудовой день. Хотя Катон родился в Риме и провел здесь всю юность, пока не достиг возраста, позволявшего поступить в легионы, он жил во дворце и никогда прежде носа не совал в трущобы, не говоря уж