Горящая земля. Бернард Корнуэлл

дымов могло быть и больше.

      – Они отправились в набег! – сказал епископ Эркенвальд.

      Его голос был удивленным и в то же время полным ярости.

      Уэссекс уже много лет был избавлен от крупных набегов викингов: его защищали бурги – города, которые Альфред обнес стенами и снабдил гарнизонами. Но люди Харальда принесли огонь, насилие и грабеж во всю восточную часть Уэссекса. Они избегали бургов, нападая только на небольшие поселения.

      – Они уже далеко за Кентом, – заметил епископ.

      – И углубляются в Уэссекс, – сказал я.

      – Сколько их? – вопросил Эркенвальд.

      – Мы слышали, что причалили две сотни кораблей, – ответил я, – поэтому у них должно быть по меньшей мере пять тысяч бойцов. Возможно, с Харальдом отправились две тысячи.

      – Всего две тысячи? – резко спросил епископ.

      – Это зависит от того, сколько у них лошадей, – объяснил я. – В набег отправятся только всадники, остальные будут охранять корабли.

      – Все равно это языческая орда, – сердито сказал епископ и прикоснулся к кресту у себя на шее. – Наш господин король решил сокрушить их у Эскенгама.

      – У Эскенгама!

      – А почему бы нет? – Епископ ощетинился, услышав мой тон.

      Я засмеялся, и это заставило Эркенвальда содрогнуться.

      – В этом нет ничего забавного, – колко сказал он.

      Но все-таки это было забавным. Альфред, а может, Этельред послал армию Уэссекса в Кент, разместил ее на лесистой возвышенности между войсками Хэстена и Харальда, а потом ничего не сделал. Теперь, похоже, Альфред, а может, его шурин, решил отступить к Эскенгаму, бургу в центре Уэссекса – наверное, в надежде, что Харальд атакует и будет побежден благодаря стенам бурга. То была жалкая затея. Харальд был волком, Уэссекс – стадом овец, а армия Альфреда – собакой, призванной защищать овец; но Альфред посадил собаку на цепь, надеясь, что волк придет и будет укушен.

      Тем временем волк бегал на свободе среди овечьего стада.

      – И наш господин король, – надменно продолжал Эркенвальд, – требует, чтобы ты и часть твоего отряда присоединились к нему. Но только если я уверюсь, что Хэстен не нападет на Лунден во время твоего отсутствия.

      – Он не нападет, – сказал я и почувствовал прилив восторга.

      Альфред наконец-то позвал меня на помощь, значит, собаке дали острые зубы.

      – Хэстен боится, что мы убьем заложников? – спросил епископ.

      – Хэстену глубоко плевать на заложников, – сказал я. – Тот, кого он называет своим сыном, – какой-то крестьянский мальчик, которого заставили облачиться в богатые одежды.

      – Тогда почему ты его принял? – негодующе вопросил епископ.

      – А что мне оставалось делать? Напасть на главный лагерь Хэстена, чтобы найти его щенков?

      – Итак, Хэстен нас дурачит?

      – Конечно, он нас дурачит, но он не нападет на Лунден, пока Харальд не победит Альфреда.

      – Хотел