Горящая земля. Бернард Корнуэлл

позабыл, рьяно кивнул в знак согласия.

      – Может, у них есть дела поважнее? – предположил я.

      – Если у датчан имеются уши, чтобы слышать, – заверил Виллибальд, – они примут послание Христа с радостью и весельем!

      – Ты – дурак, отец, – ласково сказал я. – Знаешь ли ты, скольких миссионеров Альфреда уже убили?

      – Мы все должны быть готовы к мученичеству, господин, – отозвался Виллибальд, хотя теперь голос его звучал тревожно.

      – Священникам вспороли животы, – задумчиво проговорил я, – выдавили глаза, отрезали яйца и вырвали языки. Помнишь монаха, которого мы нашли у Иппи? – спросил я Финана.

      Финан был беглецом из Ирландии, где его воспитали христианином, хотя его вера была настолько перепутана с местными мифами, что в ней с трудом можно было распознать ту веру, которую проповедовал Виллибальд.

      – Как умер тот бедняга? – спросил я.

      – С него живьем содрали кожу, – сказал Финан.

      – Начиная с пальцев ног?

      – Просто медленно ее снимая, – отозвался Финан. – И, наверное, на это ушли часы.

      – Они ее не снимали, – сказал я. – Ты не можешь освежевать человека как ягненка.

      – Верно, – согласился Финан. – С человека кожу приходится сдирать рывками. Для этого требуется много сил!

      – Он был миссионером, – обратился я к Виллибальду.

      – И к тому же благословенным мучеником, – жизнерадостно добавил Финан. – Но датчане, наверное, соскучились, потому что, в конце концов, прикончили его. Опробовали на его животе пилу, которой пилят деревья.

      – А мне кажется, это был топор, – сказал я.

      – Нет, то была пила, господин, – ухмыляясь, стоял на своем Финан. – С жестокими большими зубьями. Она разорвала его пополам, вот так-то.

      Отец Виллибальд, который всегда страдал морской болезнью, шатаясь, направился к борту.

      Мы повернули корабль на юг.

      Устье Темеза – предательское место отмелей и сильных приливов, но я патрулировал эти воды уже пять лет и почти не нуждался в том, чтобы посматривать на метки на берегу, когда мы шли на веслах к берегу Скэпеджа. Там, впереди, между двумя вытащенными на берег судами, ожидали враги. Датчане. Их, должно быть, было сто или больше – все в кольчугах, шлемах, со сверкающим оружием.

      – Мы могли бы перерезать всю команду, – предложил я Финану. – У нас для этого достаточно людей.

      – Мы же согласились явиться с миром! – запротестовал отец Виллибальд, вытирая губы рукавом.

      Итак, мы явились с миром, явились с миром…

      Я приказал «Кенелму» и «Дракону-Мореплавателю» остаться у топкого берега, а «Сеолфервулфа» мы вывели на покатую илистую отмель между двумя датскими судами.

      Нос «Сеолфервулфа» издал шипящий звук, когда судно замедлило ход и остановилось. Теперь оно прочно сидело на земле, но начинался прилив, поэтому некоторое время корабль будет в безопасности.

      Я спрыгнул с носа, с плеском уйдя в глубокий мокрый ил, и побрел к твердой земле, где