Могикане Парижа. Александр Дюма

де ла Вальер?

      – Да, и провела в нем тридцать шесть лет в постоянных религиозных подвигах, и скончалась 6-го июня 1710 года.

      – Значит, и прах несчастной герцогини лежит вот в той могиле?

      – Нельзя утверждать это наверное: есть риск впасть в заблуждение.

      – Так ее выкопали?

      – В 1790 году одним из декретов народного собрания монастырь этот был упразднен… Церковь разрушили… Кто знает, что случилось в это время с прахом бедной герцогини, которую Ле-Брен изобразил в виде Магдалины. Но так как вы, даже целое столетие спустя после ее смерти, все еще принимаете в ней такое горячее участие, то я скажу вам: есть поверье, что прах ее пощадили и что он все еще покоится в подземелье под этой часовней.

      – А можно войти в это подземелье? – спросила Кармелита с нерешительностью любопытства, которое боится разочарования.

      – Да, туда не только что ходят, но там даже и живут.

      – Кто это решается на такое святотатство?

      – Садовник, который вырастил все эти чудные розы, ароматом которых мы теперь дышим.

      – Ах, как бы мне хотелось сходить в эту часовню.

      – Это очень легко.

      – Да как же это?

      – Нужно только спросить позволения у садовника.

      – А если он откажет?

      – Если он откажет показать вам часовню, вы попросите его, чтобы он показал вам свои розы, а из любви к ним он покажет вам и часовню.

      – Значит, все эти розы – его?

      – Да.

      – Куда же он девает такую массу цветов?

      – Продает, – ответил Коломбо просто.

      – О, злой человек! – с каким-то детским негодованием вскричала Кармелита. – Продавать такую прелесть! Я думала, что он выращивает их из религиозного чувства или хоть просто потому, что очень любит их.

      – Нет, он ими торгует. Да вот если вы нагнетесь, то увидите на моем окне три куста, которые он мне продал на днях.

      Девушка нагнулась, и ее прекрасные волосы коснулись лица Коломбо, отчего тот вздрогнул.

      Она тоже почувствовала его дыхание, покраснела и выпрямилась.

      – Ах, как мне хотелось бы иметь хоть одну розу с этой могилы, – неосторожно обронила она.

      – Позвольте предложить вам одну из моих! – по спешно предложил Коломбо.

      – О, нет, благодарю вас! – спохватилась Карме лита. – Мне хотелось бы самой выкопать свою розу из земли, на которой жила сестра Луиза Милосердная и в которой, может быть, и теперь еще хранится ее прах.

      – Почему бы вам не пойти туда завтра же утром?

      – Нет, одной неловко.

      – Если позволите, я провожу вас.

      Девушка призадумалась.

      – Послушайте, мосье Коломбо, – заговорила она с заметным усилием, – я вам очень благодарна и очень вас уважаю, но если бы я вышла с вами под руку днем, все сплетницы нашего квартала пришли бы в ужас и волнение.

      – Так пойдемте вечером.

      – Да разве вечером можно?

      – Почему бы и нет?

      – Мне кажется, что садовник должен ложиться в одно время со своими цветами и вставать тоже вместе с ними.

      – В