Столыпин. Аркадий Савеличев

банк выпала проигравшему. Видя его решительность, полковник предупредил – нет, попросил по-дружески, по-боевому:

      – И все-таки, господа, не идти же нам на пруссаков без рубах?..

      – Так сейчас нет войны, – с иной стороны подначил проигравшийся ротный капитан.

      Его поддержали:

      – Что за причина?! Мы на границах любимой империи. Чихни только пруссак, войну сами придумаем. Снаряд шальной туда – снаряд сюда, вот тебе и война. За государя, господа!

      – За государя!..

      – За ГОСУДАРЯ!..

      Под эти воинственные клики и последняя рубашка вместе с родительским портсигаром прахом пошла на кон…

      Опять прахом?..

      Что еще можно поставить?!

      Не мог майор Столыпин, выигравший в битве за Натали, уступить майору Гутковскому, оставшемуся с носом, то есть в проигрыше.

      – Ставлю свое Середниково! Против Колноберже, пан Гутковский.

      Не так уж много в полку офицеров, все обо всем знали. А майор Гутковский, еще в чине капитана, был к тому же и на свадьбе, которая игралась в лермонтовском Середникове; полк тогда как раз в Подмосковье формировался, да и по благородству своему не мог Столыпин не пригласить соперника.

      Середниково, надо же! С ума сошел орловец?!

      Трудно сказать, чье имение ценнее – в картежной игре ценности другие… Совсем другие.

      И если мелькнуло какое сожаление в голове у майора Столыпина, так только одно: Натали была сейчас как раз в Середникове, на сносях… значит, ставил на кон и ее… да и сына, возможно…

      Полковник уже исходил бледностью, трезвел. Еще минута, и он, не имея здесь права командовать, может, выхватил бы все-таки саблю, чтобы собственным поединком остановить игру. Но майор Столыпин резко вскочил, широким крестом крестя голую грудь:

      – Середниково! Против Колноберже! Все видели? Все, господа офицеры. Игра!

      – Них же Польска не згинела!.. Колноберже! Против Середникова… со всеми его маёнтками!..

      Это выходило уже оскорбление. Под маёнтками, под столыпинской то есть маёнтностью, можно ведь было понимать и Натали – как часть самого Середникова.

      Но – все замерло…

      – Карту, господа!

      – Карту, шановные панове!

      Это было уже не остановить…

      И после долгого замешательства:

      – Новый хозяин Колноберже?!

      Проигранной именной саблей – отрублено горлышко бутылки… Бокалы! Бокалы!

      – За нового пана Колноберже! Да, шановные панове! Не поминайте лихом, как говорят у русских…

      Пан Гутковский первым выпил свой бокал, хлопнул его о старый буковый паркет и ушел к себе в кабинет.

      Кто-то зачем-то хотел его остановить…

      Но к чему? Дело-то известное…

      Спустя несколько минут в соседнем с гостиной кабинете грохнул выстрел…

      VII

      Так или не так все было – отец никогда не рассказывал. Младший сын не расспрашивал. О том знал лишь старший – законный наследник Колноберже. Но он тайну этого литовского поместья с собой унес, а младшенький – разве осмелится спрашивать старого отца о давно