Красное и белое. И серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

и в кожаной куртке, в красных шароварах и с маузером в руке – ходит туда-сюда, ни с кем никаких разговоров не ведёт, только и говорит сквозь зубы:

      – Не положено!

      И милиционеры под его руководством так и норовят зазевавшегося купца штыком в задницу ткнуть. Милиция – это дело ответственное, абы кого туда не возьмёшь! Нужны люди надёжные, проверенные. Вот поэтому Матрёшкин, как только стал начальником отдела милиции, позвал в свою личную городскую милицию односельчан из деревни – с кем провёл детство, да из числа тех городских своих друзей, с кем вместе «горе мыкал», кто, как и он – «без кола и без двора». Все как один – молодые, сознательные, пролетарии – контру за версту видят!

      Почесали купцы затылки, сбросились по красненькой, отправили ходоков к Копейкину с поклоном. А Копейкин, знай себе – посмеивается:

      – То-то! – Говорит, пересчитывая красненькие. – Порядок он и при царском режиме, и при новом режиме всегда должен быть! Без порядку, – говорит, – всё в Тартарары полетит!

      И Матрёшкину от чиновников за старание кое-что перепало, и его друзьям – милиционерам. Матрёшкин, было, сначала застеснялся брать деньги, но Копейкин его уговорил, мол, новая власть она же для людей. Милиционеры – тоже люди, а потому заслуживают он новой власти особое уважение и почёт в виде дополнительной мзды за старание.

      Таким образом и политическая, и экономическая жизнь в Глупове стала устаканиваться. Матрёшкин поглядел на промысел чиновников и быстро сообразил, что может обойтись и без посредников. Чиновникам он дал «от ворот поворот», и стал заниматься реквизициями во время обысков у контрреволюционеров – зажиточных граждан. Хренский с удовольствием подписывал Постановления на обыск, поскольку очень он обиделся на выгнавших его думцев и всех буржуинов, стоящих за ними. Матрёшкин действовал так: приходит он с обыском в квартиру с нарядом из пяти человек проверенных милиционеров, чинно все обыскивают, «безобразиев» не творят. Ничего крамольного не находят, а только после их ухода хозяева не найдут то бутыли постного масла, то пуда сахара. Деньги и драгоценности Матрёшкин пока не брал – революционная сознательность!

      Матрёшкинские милиционеры жили артелью, заняв с разрешения Глуповского совета помещение пустующей богадельни. И хозяйство вели совместное. Реквизиции подвергался и самогон. Поэтому вечерами, затянув народные песни, народные милиционеры выпивали в меру самогону и закусывали его тем, что смогли реквизировать днём. На огонёк заглядывали и приятели из блатных. Таких не гнали, а приглашали за стол. Впрочем, милиционеры норму знали и «происшествиев никаких не допущали».

      При Совете вскоре были созданы и другие отделы, которые брали на себя решение некоторых вопросов жизни города и губернии. В основном руководили отделами меньшевики и эсэры, а в свои помощники и исполнители они брали депутатов из простых. В результате такой активности Совет уже не мог разместиться в здании Глуповской думы и поэтому в полном составе перешёл через Александровский