Красное и белое. И серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

новость – крестьяне по всей губернии занимают дворянские поместья, выгоняют их владельцев, а кое-где и убивают:

      – В Зайчатове-то помещика убили – прям на вилы и посадили. Говорят – вышел к крестьянам с ружьём. «Убью!» – говорит, – «каждого, кто к дому подойдёт!» И пальнул. Ранил одного мужичка. Вот народ и осерчал, на вилы его и посадили… Да… А началось все с того, что переизбрали сельсовет. Большевики и эсеры там теперь. Вот новый сельсовет-то и решил экспроприировать поместье. Говорят, какой-то декрет вышел о том, что крестьянам теперь все помещичьи земли отходят. По закону теперь всё крестьянам отходит. Да…

      И помолчав, добавил:

      – А сегодня с утра в деревню вернулась наша беднота – те, кто с голодухи в город на заработки подался. Теперь они большевики и заставили мужиков сельсовет переизбрать. Старосту, правда, тоже включили в сельсовет, но, боюсь, он теперь ничего сделать не сможет – голодранцев больше в совете.

      Елизавета очень встревожилась и чуть даже не поддалась панике, вообразив себя, висящей на крестьянских вилах, но и Сигизмунд, и Толстопузов призвали её панике не поддаваться, а собрав наиболее ценные вещи, а менее ценные продав, отправиться на юг. Причём оба проявили благородство и вызвались по случаю – как купить менее ценные вещи, так и сопровождать Елизавету на юг с более ценными вещами.

      Купец Толстопузов отдал Елизавете за её добро всю свою наличность и стал обладателем множества ковров, зеркал, мебели и столовых приборов – других покупателей в округе не было. Понятно, что заплатил он в тысячу раз меньше, чем товары стоили на самом деле, но, почёсывая в своём затылке толстыми пальцами, он, как бы задумавшись, говорил, вроде бы про себя, но вслух:

      – Кто бы купил эти ковры? Да ведь некому! Бросить жаль… А! Была, не была! Княжна, давайте-ка, и ковры я у Вас куплю – ну не пропадать же добру? Всё ведь разграбят!

      В несколько часов вывезя практически всё имущество на свои склады, купец Толстопузов был готов отправиться в долгий путь с княжной и попом, но при этом слегка помялся и заявил:

      – У меня беда… Вот незадача! все деньги Вам, княжна отдал. Как с Вами поехать? Ума не приложу – денег-то у меня совсем нет! Разве что сала и хлеба с собой взять?

      Княжна успокоила купца, пообещав компенсировать все расходы и не остаться в долгу – ведь едет он не из-за себя, а для неё, «благодетель ты мой»! Толстопузов успокоился. Собираясь дома в долгий путь, и запихивая в потайные карманы штанов и куртки пачки денег «на всякий случай», он так заявил своей жене:

      – Я, мать, с Лизкой и попом в Крым отправляюсь. Лизку провожу до Крыма. Думаю, прибыток от этого будет хороший, да с купцами тамошними познакомлюсь – всё пригодится. А ты старшему-то нашему накажи: пусть дело следит! Да, и передай ему, что я хлеб сговорился продать Заварихину из Полоумнова. Наши-то, глуповские купцы уж очень прижимистые. Да смотри! Про лизкино барахло, что я на склады свёз, никому не говори!

      Елизавета, уже умудрённая опытом бегства из Глуповского