.

обоязненной пары случился праздник. Спозаранку, когда вышла Искра из дому, чтобы натаскать колодезной водицы, на пороге нашла сверток. Женщина отвернула льняное одеяльце и чуть не вскричала – то был подкидыш. Младенец крепко спал, ланиты его рдели, густые реснички отливали золотом в лучах раннего солнышка, губками то и дело дите причмокивало. «Вот же невидаль какая», – подумала Искра и, тихонько взяв сверток в руки, зашла в дом.

      Благомир в это время собирался в лес на охоту, но увидев жену со свертком в руках, отложил лук со стрелами:

      – Глянь, родимый, – с нескрываемой радостью прошептала Искра. – Дитя нам Лада с Лелей даровали.

      – Дитя? – вскинул брови муж и подошел к жене.

      – Токмо не шуми, разбудишь. Уж больно сладко почивает.

      – Так хоть знать бы, малец али девица.

      Тогда Искра положила дитя на перину и принялась аккуратно разворачивать одеяла, а когда дошла до последней пеленки и отвернула ее, то расплылась в улыбке:

      – Девица. Да какая красавица. Кто же посмел бросить такое солнышко светлое?

      – Кто бросил, того злые духи сыщут и до смерти замучают, – строго ответил Благомир, а после и сам заулыбался. – Как звать-то ее будем?

      – Весна будет, – произнесла Искра и погладила девочку по золотистому пушку на головке.

      – И, правда, Весна, – заключил новоиспеченный отец.

      А радостью – появление в доме младенца, было большой, поскольку уже несколько лет жили Благомир с Искрой и не знали счастья родительского, не давали им боги детей, но супруги не отчаивались – ждали. И вот, наконец-то дождались. Мать и отец нарадоваться не могли на доченьку, росла она ребенком послушным, любящим, родителям не перечила, помогала во всем. Благомир и вовсе души не чаял в Весне, ведь та полюбила охоту больше всего на свете и не интересовали ее песни и пляски, не волновали платья и венки. Отец обучил дочь стрельбе из лука, научил ходить по следам звериным да всяким прочим охотничьим хитростям. А Искра не противилась, чего плохого в том, что девушка сможет себя прокормить при случае и из лесу выбраться – не заблудиться. Все же, навыки полезные.

      Весна же отличалась особенной красотой, ее словно сами боги послали на землю, дабы радовать глаз людской: темно-русые волнистые волосы развевались шелком на ветру, темно-синие очи, словно вечерний небосвод взирали на мир с добротою и ласкою, уста краснели подобно землянике лесной, кожа сияла белизною, и не трогали ее лучи летнего солнца, а уж тонкий стан, как у молодой березки, заставлял деревенских юношей останавливаться с замираньем сердца.

      Когда исполнилось девушке шестнадцать лет, то и вовсе от женихов отбоя не было, каждую неделю приходили сваты к Благомиру, да только отец уважал желания дочери, и ежели Весна не хотела выходить замуж, то и родня жениха уходила с отказом. Многие тогда обиделись на охотника, но он лишь разводил руками и отвечал, мол, коль девица еще не готова к семье, значит, такова воля богов, ничего не поделаешь. Благомиру и самому не хотелось отдавать дочку в чужую семью, уж очень сердце за нее болело. А Искра наоборот, желала Весне счастья, а какое может быть счастье без родимой половинки? Вот она встретила свою и никакие горести ей не страшны, так и дочь должна найти любимого. Вечерами матушка сидела у лучинки, пряла и с дочкою разговаривала:

      – Голубушка ты моя, пора бы и замуж выйти, мы же тебе плохого не посоветуем, молодцев на деревне много, есть достойные.

      – Ой, маменька, – отвечала Весна, закатывая глаза под лоб. – Какое мне замужество, вон, тятенька правильно говорит, еще не доросла я. Лучше вам помогать буду.

      – Не думаешь о себе совсем. Молодость-то невечная.

      – Не печалься, родимая, выйду я замуж, выйду, но попозже. Год, другой – не состарюсь.

      – Как знаешь. Твой отец уж скоро со всей деревней перебранится из-за тебя.

      На эти слова Весна лишь улыбалась, целовала мать и уходила на улицу. Нравилось ей смотреть на звезды, на редкие тучки, что медленно проплывали мимо ясного месяца, на темную полосу лесную. Эти леса ей давно родным домом стали, но только пока солнце сияло ярко, ночами там, по слухам, злые духи выходили на охоту, и любого заблудшего непременно поджидала смерть. Однако лес продолжал манить даже в темное время, было в нем нечто особенное, волшебное.

      Так и сегодня, Весна сидела на завалинке, натирала платочком свой лук и слушала звуки далекие, что доносились из глубин лесной чащи, вскоре к ней вышел отец, присел рядышком:

      – Куда завтра пойдем, тятенька? – обратилась к нему Весна.

      – Завтра я один пойду, – сказал Благомир, глядя на далекие звезды.

      – Как один? Ты обещался меня с собой взять.

      – Прости, голубушка, но охота предстоит опасная. На медведя пойду, мне Златко три мешка зерна выдаст за шкуру медвежью. Но девицам там делать нечего. Медведь – зверь страшный, силой владеет недюжинной, уж скольких охотников задрал из соседней деревни.

      – Но я ж помочь могу, из лука стреляю не хуже самых матерых. Да хоть отвлеку зверя.

      – Нет, и не проси. Да и потом, я ж совсем запамятовал,