Изнанка. Дмитрий Видинеев

прочитаешь такое, и на душе осядет частичка позитива. Отец тоже твердил эти слова, даже когда уже не мог самостоятельно подняться с постели. Ложь, пропитанная любовью.

      Внезапно Борису захотелось пойти в дом тети Иры, обнять ее и тысячу раз сказать «прости». Просить и просить прощенье за то, что даже не пытался подвергнуть сомнению её «У меня все хорошо».

      – Марина ждет, пойдем, Борь, – вмешался в его моральное самобичевание Виталий. – Прошлого не вернешь.

      «Прошлого не вернешь», – мысленно повторил Борис и впервые в жизни ощутил всю тяжесть и безграничную печаль этой фразы.

      Он поднял самовар, посмотрел в глаза Виталию и с трудом удержался, чтобы не сказать: «Мы сами скоро станем прошлым». Вместо этого выдавил улыбку и произнес:

      – Теперь и я чаю захотел.

      – Нужно было варенье еще прихватить, – Виталий оживился и посмотрел на ворота. – Может, вернемся?

      Борис усмехнулся.

      – Хватит с нас и конфет. А если что, вернемся.

      – Думаешь?

      – Угу.

      «Варенье, чай, – подумал Борис. – Такие теплые слова. Частичка уюта в сумеречном чуждом измерении».

      А сумерки больше не сгущались, достигнув того оттенка, какой бывает в пасмурный вечер в преддверии темени. Борис это отметил и записал в разряд «Хоть что-то положительное». Лишь бы больше не темнело. Лишь бы непроглядная ночь, как на обратной стороне луны, не входила в обыденность этой унылой территории.

      – Знаешь, о чем я сейчас жалею? – сказал Виталий, шагая рядом с Борисом и косясь на пустошь.

      Борис хмыкнул.

      – Думаю, учитывая обстоятельства, ты сейчас о многом жалеешь.

      – Да, но…

      Виталий резко остановился, замолчав на полуслове. Его глаза округлились.

      – Ты что? – удивился Борис и проследил за его взглядом. Но ничего странного не заметил.

      – Кажется, я что-то видел, – неуверенно произнес Виталий.

      – Уверен?

      – Не знаю, может и показалось.

      Борис пристально всматривался в сумрачную пустыню, но видел лишь чёрный песок.

      – Что показалось?

      – Там словно тень промелькнула. Не знаю… Я теперь не уверен. Да, должно быть показалось.

      – Хорошо если так, – посмотрел на него Борис. – Для нас на сегодня достаточно всякой хрени. Ты, кстати, не договорил.

      – О чем?

      – Ну, ты сказал, что о чем-то сейчас жалеешь.

      – Да? Вот черт, из головы все повылетало. А вообще, я о многом сейчас жалею, учитывая обстоятельства.

      Глава шестая

      Кеша. Не Иннокентий, а именно Кеша, как попугай из мультика. Его так звали на работе, в деревне, а он не возражал, хотя ему это и не нравилось. Не было в нём даже малейшего духа бунтарства. Взять хотя бы сегодняшний случай… Там, возле границы чёрной пустоши, все гомонили, ругались, а этот психованный Гена, не зная, на ком ещё сорвать злость, взял да обозвал его тупым хомяком. Обидно, конечно. За что, спрашивается? Стоял себе, никого не трогал и в отличие от всех остальных, даже слова не произнёс. И вот, пожалуйста, получи