Изнанка. Дмитрий Видинеев

постояв на берегу, они отправились дальше. Проследовали мимо дома тёти Иры. Побывали на железнодорожных путях.

      – Это чудовищно, – произнёс Виталий. – Мне всё кажется, что я застрял в каком-то кошмаре и никак не могу проснуться.

      Борис не стал ему говорить, что чувствует себя точно так же. Не хотелось подобными словами усугублять и без того паршивое настроение.

      Они шли вдоль границы чёрной пустоши. Некоторые дома будто бы разрезало гигантским лезвием. Или скорее – огромное чудовище откусило и проглотило части стен, крыш, оконных проёмов, мебели. Эти дома походили на причудливых существ с распоротыми животами – все внутренности напоказ.

      Сгущались сумерки. Недвижимое светило в небе угасало и это было похоже на то, как если бы кто-то медленно снижал накал и без того тусклой лампы.

      – Как же всё это неправильно, – застонал Виталий, отстранённо глядя в землю перед собой. – Мы не должны здесь быть. Это неправильно.

      Борис положил ему руку на плечо.

      – Не раскисай, слышишь?

      – Я стараюсь, Борь, – в подтверждение Виталий выдавил улыбку, хотя и вышла она необыкновенно печальной. – Я стараюсь.

      Они обошли деревню, вернулись в дом Марины. Она сидела на диване и раскачивалась, напряжено держа руки на коленях. Гостиную освещали две свечи, которые стояли в тарелке на резном столике. В той же тарелке лежало с десяток поломанных спичек, свидетельствовавших о состоянии Марины. Капелька лежала все в том же положении и в свете свечей она походила на восковую куклу.

      Борис взглянул на часы в углу комнаты. Стрелки показывали 14:35. В нормальном мире день был в самом разгаре, а здесь… Территория Зеро жила по своим законам.

      Виталий подошёл к дивану, погладил Капельку по голове, а потом как-то завороженно глядя на пламя свечи, рассказал Марине о том, что они с Борисом увидели, обходя территорию. Закончил он словами:

      – Нам нельзя отчаиваться.

      Марина немного успокоилась, по крайней мере, раскачиваться перестала, а Виталий, заметив это, и сам как будто взбодрился. Он расправил плечи, почесал лоб.

      – Что-то чаю хочется. Вы как?

      – У меня чайник электрический, – виновато посмотрела на него Марина.

      – А я из электрического и не пью, – улыбнулся Виталий. – Вода неправильная получается. Я сейчас самовар принесу. Раскочегарим его у тебя во дворе, все ж повеселей будет. И чай у меня отличный имеется, такой в обычном магазине не купите.

      «Правильно, Виталя! Правильно, дружище! – мысленно воскликнул Борис. – Главное, не сидеть сейчас в трауре, размышляя, насколько все плохо. Самовар? Пускай будет самовар!»

      – Пойдем, я с тобой схожу, – Борис поднялся со стула.

      – Лады, – Виталий взглянул на Марину. – Посидишь одна? Мы мигом.

      Она кивнула, уголки губ чуть приподнялись, обозначив робкую улыбку.

* * *

      Помимо самовара и чая прихватили с собой керосиновую лампу «Летучая мышь», фонарик, коробку шоколадных конфет и, уже собираясь покинуть дом,