Месть ночного никто. Наталья Барабаш

отпуск, отключает телефон, Леониду не звонит и вообще не отсвечивает.

      – Ну и?

      – Ну и – то ли с ней что-то случилось и в салоне это скрывают. То ли она чего-то смертельно испугалась. И легла на дно. Надеюсь, не в прямом смысле. Интересно, кто и чем мог ее так испугать?

      – Послушай! – перебила я Машку. – Тебе не кажется, что здесь слишком жарко?

      – А? – с трудом вернулась она в реальность. – Жарко? Пожалуй. Вообще печет не по-детски!

      Только тут мы заметили, что вся комната уже скрылась в клубах удушающе пахнущего травами пара и он прибывает с каждой секундой. Я вскочила с мраморной скамьи, которая быстро раскалялась, и мое тело по грудь тут же скрылось в горячем тумане. Машку я не видела совсем, хотя и знала, что она сидит рядом.

      – Кто-то там слишком поддал жару! Пойдем отсюда! – сказала я.

      – Где дверь? Ты ее видишь?

      Двери не было. То есть где-то она, конечно, была, но теперь скрылась в туманной дали.

      – Они там совсем охренели! – начала трагический запев Машка. – Я пожалуюсь администратору!

      – Пожалуешься! Только сначала давай выберемся. Ты где, я тебя не вижу?

      – Я уже задыхаюсь! И тоже тебя не вижу!

      – Не паникуй! Мы где-то рядом. Встань со скамьи…

      – Я уже стою!

      – Тогда вытяни руки и проведи вокруг себя. Я тоже так сделаю. Только никуда не шагай!

      Мы пошарили руками в воздухе, и наконец я наткнулась на горячие Машкины пальцы.

      – Слава богу, теперь не потеряемся! Как ты думаешь, где дверь?

      – Кто ее знает! Давай крикнем – эти чертовы тайки должны быть где-то рядом!

      Мы закричали, но только наглотались пара, который становился все горячее.

      – Мы так запечемся заживо! – закашлялась Машка.

      – Вытягиваем руки, поворачиваем налево – кажется, мы пришли оттуда, – и идем вперед! Упремся в стену, пойдем вдоль нее и найдем дверь! – приняла я решение. Мы с Машкой, как танцоры в телешоу, двинулись вперед, сцепив руки в замок. Нам казалось, мы не идем, а плывем в глубине какой-то водяной взвеси. Наконец через несколько шагов наши руки натолкнулись на что-то твердое. Это была стена. Воздух становился все раскаленнее, мы дышали с трудом, пот и пар лили с нас градом, пока мы на ощупь продвигались вдоль каменного квадрата, пытаясь найти дверь. Ладони скользили по горячему склизкому камню, в голове стучали пинк-флойдовские барабаны…

      – Сволочи! Успокоили нас, блин! Чтоб вы сами так навеки успокоились! Нашли, гады, лекарство от стресса! – злобно приговаривала Машка – ей, очевидно, так было легче. Я разговаривала уже с трудом – язык не ворочался, душил кашель. Горячий пар прибывал, и мне было ясно, что, если мы вот-вот не выберемся отсюда, грохнемся в обморок и тогда – вот он, полный трындец! О том, почему наши тайки не пришли за нами вовремя, я старалась не думать.

      – Дверь! – захрипела Машка, когда говорить уже не было сил. – Вот она!

      Я тоже почувствовала под ладонью мокрый пластик. Из последних сил мы его толкнули – дверь не шелохнулась.

      – Ручка! – зашипела Машка. –