Месть ночного никто. Наталья Барабаш

ыстро. Не было еще случая, чтобы я куда-то не пошла, если меня зовет Машка. Ей вообще мало кто может отказать – она воплощенная буря и натиск. В пиар-отделе крупной газеты, где она работает, уверены, что, если к Машке присоединить динамо-машину, она может освещать пол-Москвы. Или взорвать – в зависимости от настроения. При этом сама Машка всю жизнь недоумевает, почему не может найти мужчину своей мечты – чтобы хотел ее защищать, жалеть и баловать. Вы видели когда-нибудь мужика, который хотел бы защищать и баловать ядерную боеголовку? Но сказать об этом самой Машке ни у кого не повернется язык.

      Словом, на тусовки, куда Машка регулярно получает положенные ей по должности пригласительные, она таскает меня.

      А я – всегда готова! Во-первых, я люблю саму Машку – мы дружим с детского сада, и даже в свои четыре года она твердо знала, что солнце, родители, воспитательницы и подружки должны вращаться вокруг нее. А во-вторых, жизнь врача – даже самой элитной поликлиники Москвы – скучна и однообразна. Ну и что, что к нам ходят известные актрисы, политики из ТВ-ящика, пузеющие олигархи, их молоденькие жены и совсем уже юные любовницы. Говорят-то они все одно и то же: «Доктор, посмотрите, у меня вот здесь что-то чешется» (я работаю аллергологом). Но иногда хочется посмотреть на что-то из жизни богатых, кроме их прыщей. Бывали, конечно, в рукаве у Машки тусовки и повеселее – например, в яхт-клубе. Но дареному пригласительному…

      – Ура! Ты меня не бросишь! Двум Золушкам на балу как-то веселее! – завопила экзальтированная Машка. – А платье я тебе дам! Они там от нашей неземной красоты сами в тыквы попревращаются!

      – Машка, тыкв нам и в мирной жизни хватает. Давай лучше осмотримся на предмет принцев! – предложила я.

      – А чего я тебя туда тяну? Там у богачей – гнездо! Правда, они все приходят посмотреть на зеленых дебютанток. Но на что там смотреть? На подростковые прыщи вместо титек в бюстгалтере? А тут мы – в самом расцвете зрелой красоты!

      Я забыла сказать – мне 35 лет, выгляжу на 28. Машка – моя ровесница и убьет всякого, кто даст ей больше 25. Но этими достижениями можно гордиться, если у вас уже есть муж. А если вы все еще в поиске – пожалуйте в разряд «ваганьковских», то есть тех, кому пора к кладбищу продвигаться. К кладбищу женских надежд.

      Мы с Машкой считали, что нам туда рано. И если эти идиоты (я имею в виду симпатичных, интеллигентных, остроумных мужчин) в упор не видят своего счастья, то это их проблемы. Как врач говорю.

      Через три часа мы при полном параде выгружались из приехавшей от «убера» ободранной «Шкоды» рядом со входом в Манеж. Вокруг ползали, паркуясь, громоздкие черные жуки – «мерсы», «Майбахи», «Лексусы» и прочие аксессуары из набора «жизнь удалась». Из них, как из машины времени, выпархивали мужчины в смокингах, дамы в бальных платьях и украшениях стоимостью с хорошую квартиру.

      Машку у входа уже ждали – пиарщикам приготовили отдельный стол недалеко от сцены. Мы пробирались сквозь смешанную толпу – в ней были толстые громогласные тетки с выпирающими из декольте телесами и утонувшими в складках ожерельями, небесные длинноногие создания в сопровождении седых нервных мужчин, худые дамы без возраста с идеальными лицами, на которых измученность проступала даже сквозь чудеса пластической хирургии. Весь этот бомонд был в меру разбавлен знаменитостями – то мелькнет известный телеведущий, который ушел от старой жены (она была моложе его всего на 30 лет), чтобы жениться на новой – моложе уже на 40. То горделиво прошагает рядом мускулистый актер из тех, кого пресса с восторгом называет секс-символом, в то время как все в тусовке знают, что по причине пьянки секс для него давно превратился в ненужный символ. То в сторону туалета глубокомысленно прошествует певица и ведущая ток-шоу, похожая на продавщицу из продуктового ларька – как говорят, без понюшки кокса она никогда на сцену не выходит, а в последнее время перешла на кое-что посильнее… Машка периодически вываливала на меня новости этой тусовочной жизни, и я уже стала думать, что лучше бы мне их не знать. Ни на одного кумира юности без слез не взглянешь! Пока я с тоской провожала взглядом одного из таких кумиров, который, как оказалось, давно любит только мальчиков, меня вдруг кто-то окликнул:

      – Ленка! Привет!

      Я обернулась и увидела Сережку Фисенко – бывшего однокурсника. Сережка, прежде тоненький розовощекий херувимчик, как-то резко раздался в плечах и посолиднел, так что, если бы не этот окрик, я могла бы его и не признать.

      – Ой, Серега! Рада тебя видеть!

      – И я. Отлично выглядишь! Молодец!

      – Ты тоже отлично! Заматерел! Сразу видно – начальник! Взгляд такой стальной!

      – Да? – с надеждой спросил Серега. Он всегда легко покупался на мои подколки. На самом деле – и это порадовало – его младенчески голубые глаза смотрели на меня все так же беспомощно-влюбленно. Мы не виделись лет семь, с тех пор как Сережка женился. О, как мучила я его всю студенческую юность! Что может быть приятнее, чем втыкать словесные булавки в такую вот розовощекую податливо-влюбленную мякоть! Собственно, он и нужен был мне на роль ухажера-тюфяка: я тогда втрескалась в его заносчивого приятеля, а мужики – существа стадные, им всегда интересно, чего это их