Твой личный кошмар. Елена Арсеньева

смысле никто не знает? – уточнила Лёлька.

      – Ну, можно и так сказать, – согласилась Лина. – У англичан ведь только одно отрицание в предложении. Но вообще-то, если дословно переводить, получается – никто знает. Круто звучит, да? Есть какой-то Ноубоди, и уж он-то знает…

      – А что он знает? – спросила Лёлька дрожащим голосом.

      – Да все, – пожала плечами Лина. – Ноубоди знает все! Почему каждый чувствует разный запах из-за этой двери. Почему на ней запрещающая табличка. Почему мы здесь. Почему сначала нельзя лезть в петлю, а потом можно. И куда они потом деваются – те, кто влез. И где они теперь… Ноубоди знает, понимаешь?

      Лёлька тупо кивнула.

      На самом деле она не понимала ничего. А кто бы понял на ее месте?!

      Недоверчиво покосилась на Лину.

      Крепкая, высокая, румяная, с очень светлыми, даже белесыми волосами, голубоглазая – самая обыкновенная девчонка. Одета в джинсики и белую майку.

      На майке зеленая надпись: «Корректор».

      На сумасшедшую Лина совершенно не похожа…

      Коридор закончился, впереди показалась кабина лифта. Дверцы открылись, как только девочки подошли.

      – Ишь, – буркнула Лина, – знает, что мы пришли. Ждет небось…

      У Лёльки подкосились ноги.

      Лифт знает? Лифт ждет?!

      – Да ладно, привыкай, – сказала Лина, вталкивая ее в кабину, в которой не было привычной панели с кнопками этажей.

      Дверцы закрылись, лифт пошел вверх.

      – К чему привыкать? – спросила Лёлька.

      – К тому, что тут за нами постоянно следят.

      – Кто? – испуганно спросила Лёлька. – Врачи?

      – Врачи – это которые лечат, – усмехнулась Лина. – В больнице. А это не больница. Это Корректор.

      – Что?! Что ты говоришь? Какой Корректор?! – испугалась Лёлька.

      – Какой-нибудь, – пожала плечами Лина, ткнув себя в надпись на груди. – Так называется это место, куда мы попали. Видишь майку? Думаешь, она моя? Фигушки! Все наше у нас забрали. Свой чемодан ты тоже больше не увидишь. Вернут только всякую ерунду, типа заколок, расчески, зубной щетки. Джинсы, кроссовки, носки, майки выдадут казенные. Пижамы и белье тоже.

      – А планшет? А телефон?

      – Фигушки, я же говорю, – повторила Лина. – Даже свою ручку не увидишь, даже блокнот! Скажи спасибо, что оставят имя! Тебя как зовут, кстати?

      – Лёлька… – не сразу смогла выговорить та.

      – Ну а я, как ты слышала, Лина. Все, приехали.

      Лифт остановился. Дверцы раскрылись, и Лёлька даже отпрянула – такой оглушительный встретил ее ор, шум, хохот, рукоплескания и, как показалось в первую минуту, несчетное множество лиц.

      – Привет, преступники и убийцы! – весело выкрикнула Лина. – Ну, вот вам новая игрушка!

* * *

      Орел-наблюдатель, описывая круги в вышине, без умолку подавал сигналы, и клекот его становился все пронзительней, все тревожней.

      «Пожалуй, не уйти», – устало подумал Данила, припадая спиной к дереву.

      Если не дать себе хоть минутной передышки, он не вынесет этого сумасшедшего бега. Хотя, наверное,