История русского шансона. Максим Кравчинский

вот, по требованию своей публики, Иван Родивоныч появляется на эстраде и отвешивает низкий поклон с грацией ученого медведя.

      – Шаль!.. Черную шаль! – кричит публика. Иван Родивоныч снова кланяется и запевает с уморительными ужимками:

      Гляжу я безумно на черную шаль,

      И хладную душу терзаить печаль;

      Когда лигковерен и молод я был,

      Младую девицу я страшно любил.

      Младая девчонка ласкала меня —

      Одначе ж дожил я до черного дня…

      …Восторг толпы доходит до своего апогея».

      К связи пушкинского наследия с русским шансоном мы еще вернемся в последующих главах, а пока вспомним центральный момент повести «Капитанская дочка» (1836).

      «Ну, братцы, – сказал Пугачев, – затянем-ка на сон грядущий мою любимую песенку. Чумаков! Начинай! – Сосед мой затянул тонким голоском заунывную бурлацкую песню, и все подхватили хором:

      Не шуми, мати зеленая дубровушка,

      Не мешай мне, доброму молодцу, думу думати.

      Что заутра мне, доброму молодцу, в допрос итти

      Перед грозного судью, самого царя.

      Еще станет государь-царь меня спрашивать:

      «Ты скажи, скажи, детинушка крестьянский сын,

      Уж как с кем ты воровал, с кем разбой держал,

      Еще много ли с тобой было товарищей?» —

      «Я скажу тебе, надежа православный царь,

      Всее правду скажу тебе, всю истину,

      Что товарищей у меня было четверо:

      Еще первый мой товарищ – темная ночь,

      А второй мой товарищ – булатный нож,

      А как третий-то товарищ – то мой добрый конь,

      А четвертый мой товарищ – то тугой лук,

      Что рассыльщики мои – то калены стрелы».

      Что возговорит надежа православный царь:

      «Исполать тебе, детинушка крестьянский сын,

      Что умел ты воровать, умел ответ держать!

      Я за то тебя, детинушка, пожалую

      Середи поля хоромами высокими,

      Что двумя ли столбами с перекладиной.

      «Невозможно рассказать, какое действие произвела на меня эта простонародная песня про виселицу, распеваемая людьми, обреченными на виселицу. Их грозные лица, стройные голоса, унылое выражение, которое придавали они словам и без того выразительным, – все потрясало меня каким-то пиитическим ужасом…» – признается герой повести Петруша Гринев.

      Музыка и слова Ваньки Каина, исполняет хор п/у… Владимира Даля

      В 1833 году (за три года до публикации «Капитанской дочки») в печати появился отзыв доброго товарища Пушкина Владимира Даля на сборник песен Ивана Рупина, имевшего в то время репутацию популярного исполнителя разбойничьих песен. Подробно разбирая содержание, Владимир Иванович останавливается на песне «Не шуми ты, мати зеленая дуброва»: «Эта песня сложена, и слова и голос, известным разбойником Ванькою Каином и принадлежит, несомненно, к числу истинно народных песен, сочиненных без всяких познаний