Цареубийцы. Петр Краснов

слышно у Монплезира, где собралась избранная публика, которую пускали по особым билетам. «Ура» быстро приближалось и становилось громче и дружнее. Разговоры среди народа, собравшегося слушать концерт, прекратились. Музыканты в красных кафтанах встали за пюпитры.

      «Ура» приблизилось. Испуганные, разбуженные птицы метались в древесных ветвях.

      Вера, стоявшая с графиней Лилей в одном из первых рядов скамеек перед эстрадой, почувствовала, как вдруг сжалось ее сердце и потемнело в глазах. Она не хотела идти на концерт. Все эти дни она боролась с собою, принудила себя пойти с графиней, надеясь, что победит себя. Сейчас поняла, что не сможет справиться с собою. Все казалось ей фальшивым, скучным, ненужным.

      Капельмейстер поднял палочку. Торжественное настроение охватило всех. Оно не передалось Вере, напротив, еще более смутило ее.

      Скрипя колесами по гравию, подъехала коляска с государем. Государь поднялся с сиденья, сошел на дорожку и подал руку императрице.

      В тот же миг грянул народный гимн.

      – Лиля, я не могу больше, – сказала Вера и пошла через толпу сзади великих князей.

      – Это невозможно, Вера.

      – Я не могу.

      Прекрасный, величественный, могучий и властный гимн лился с эстрады:

      – «Царствуй на славу нам!..»

      Конногвардейский ротмистр в красивых черных бакенбардах шикнул на графиню и Веру.

      – Барышне дурно, – прошептала по-французски Лиля.

      Ее лицо было покрыто красными пятнами. Ей было стыдно за Веру.

      На большой дороге у фонтана «Сахарная голова» стояла благоговейная тишина. Лошади, впряженные во множество колясок, одиночек, пар и троек, точно сознавая величие минуты, не шевелились. Кучера, ямщики и грумы сняли шапки и сидели неподвижно на козлах. Сквозь переплет темных ветвей неслось:

      – «Царствуй на страх врагам!..»

      Вера и графиня Лиля выбрались из толпы. К ним подошел среднего роста человек в несколько странном, точно не по нем сшитом костюме. Длинный сюртук, распахнутый на груди, и светло-серые брюки в коричневую клетку были от разных костюмов. Широкий ворот рубашки с опущенным вниз шарфом открывал бледную тощую шею, откуда росла светло-русая, не знавшая бритвы, мягкая, вьющаяся кольцами борода. Жидкие усы свисали к большому узкому рту. Редкие светлые волосы были небрежно причесаны на пробор. В нем было все, как сейчас же подумала графиня Лиля, не «comme il faut» и не для такого места. Не будь скандала с Верой, графиня Лиля не признала бы его. Но теперь она обрадовалась ему.

      – Князь, – вполголоса окликнула она молодого человека, – как, и вы тут?..

      – Как видите, Елизавета Николаевна.

      – Вере дурно… Помогите мне.

      – Но, Лиля, мне совсем не дурно… Просто мне все здесь стало вдруг до тошноты противно.

      Князь Болотнев с удивлением посмотрел на девушку. Сзади неслось «ура». Требовали повторения гимна.

      – Гимн!.. Гимн!.. – неслись голоса сквозь крики ура.

      Снова грянул гимн…

      Графиня