Ричард Длинные Руки – принц короны. Гай Юлий Орловский

буркнул:

      – Ну да, а то кого же будете грабить?..

      – Разделение труда, – объяснил я. – Если человек должен пахать и в то же время защищаться, то плох будет в том и другом. Цивилизация началась с дифференциации.

      Он посмотрел исподлобья.

      – Ишь, грамотный. И рыцарь?

      – Даже читаю умею, – ответил я с достоинством. – Правда, только печатными.

      Он спросил:

      – Это… как?

      Я ощутил, что допустил промах, ответил небрежно:

      – Да теперь книги не переписывают, а… печатают. Так быстрее и точнее. Скажи, святой отшельник, ты можешь чем-то помочь? Все указывают только на тебя.

      Он снова оглядел меня с головы до ног, чем-то ему не нравлюсь, хотя особым провидцем быть не обязательно: когда двое мужчин альфа-самцового типа встречаются, они обязательно молча сравнивают рост друг друга и ширину плеч, это у нас даже не от питеков, а от амеб и хламидомонад.

      – Ты взялся за это от безделья, – в голосе отшельника прозвучало отвращение, – но если все-таки выполнишь… это тебе зачтется.

      – Да? – спросил я живо. – Это я люблю, а то чистое благотворительство как бы не совсем в моей натуре. Хоть маленький пряник, но надо бы получить…

      Он буркнул с неприязнью:

      – Говори быстро, у меня мало времени. Что он сделал? И как получил бессмертие?

      – Да-да, – сказал я торопливо, – вы тут так торопитесь, так торопитесь… В общем, дело в том, что…

      Я рассказал подробно, особенно напирая на то, что тот гад с каждым днем все больше творит бесчинств, убивает, грабит и насилует, и умалчивая, чью просьбу выполняю.

      Глава 8

      Отшельник задумался, а я смотрел на его голый торс и вспоминал, что йоги в мороз накидывают на голое тело мокрые простыни и высушивают их своим телом, чего-то там добиваясь, а этот просто не чувствует мороза, взвинтив свой теплообмен до такой степени, что вон вокруг его тела едва заметно струится нагретый воздух, а дыра в крыше – это затем, чтобы перегретость уходила наружу.

      После долгой паузы он встрепенулся, сказал с раздражением:

      – Я не вижу никакого оружия, которым его можно убить. Я не вижу ловушки, в которую можно завлечь, чтобы он там умер.

      Я спросил упавшим голосом:

      – Совсем-совсем?

      Он отрезал:

      – Абсолютно!.. И хотя способ есть, но его условия исключают друг друга.

      Я спросил быстро:

      – А с этого места можно подробнее?

      Он подвигал худыми голыми плечами, такого же цвета от грязи, как земля под ногами.

      – Твой противник, – сказал с неохотой, – предусмотрел все. Он защитился всеми возможными заклятиями и наговорами от любого оружия, вплоть до мечей архангелов!.. Более того, он как-то исхитрился получить полную и абсолютную защиту от любого оружия Тьмы!.. Отныне никто не может ему повредить, ни простой человек, ни святой подвижник, ни самый великий грешник… Я жил долго, но такого еще не встречал. Надеюсь, впереди еще и другие неожиданности.

      Я спросил машинально:

      – А сколько вам?

      Он небрежно отмахнулся.

      – Четыре