Любовь на съемочной площадке. Любовь Рябикина

более старыми, чем были на самом деле. Лишь после полудня солнце заливало ярким светом каждый уголок, выгоняя мрачность со двора.

      Почти у каждого подъезда имелись таблички с указаниями организаций и предприятий, обосновавшихся в домах. И там, где находились организации, двери оказались металлическими, с кодовыми замками, лестницы в подъезд отремонтированными, а где контор не было – деревянные и обшарпанные двери со стершимися ступенями и выбитыми кирпичами на лестницах.

      Возле крыльца с перильцами, чистенькой навесной урной, черной металлической дверью, имевшей «глазок», стоял и курил в ожидании друга Андрей Курков. Лениво оглядывался вокруг от нечего делать. В дальнем правом углу, у мусорницы, дворник подметал асфальт. Скрежеща жестяной лопатой, закидывал рассыпавшийся мусор в контейнеры. Других людей во дворе не было.

      В нескольких метрах от актера важно бродили толстые голуби. Желтыми жадными глазами на них глядел из травы у ствола тополя крупный полосатый кот. Птицы делали вид, что не видят хищника, нарочно подходя к нему поближе. Андрей улыбнулся, когда котяра принялся топтаться на месте, подбираясь и готовясь к прыжку:

      – Промажешь, приятель…

      Досмотреть не успел. Из дверей вышел Ильменев и с ходу возмущенно сообщил:

      – Представляешь, гримером у них Рязановская!

      Андрей отмахнулся, сразу забыв про кота и направляясь к арке:

      – Ну и что? С каких пор тебя заботят гримеры?

      Ильменев замер, изумленно глядя в спину друга:

      – Ты чего, не помнишь, что рассказывал Феоктистов?!?

      Курков на мгновение оглянулся:

      – Олег, я это помню. Только не верю, что женщина его за комплимент ударила. У него язык, что помело. И к тому же, как можно сознаться, что тебя ударила женщина? Ты бы сознался? Ладно, идем к машине! И так опаздываем уже…

      Олег какое-то время молчал, шагая следом. Затем твердо ответил:

      – Ни за что бы не сказал! Странно, в голову не пришло раньше. Ладно, посмотрим, что она за человек.

      Актеры торопливо забрались в серебристую «Тойоту», припаркованную у арки слева. Курков завел мотор и выехал из тенистого двора.

      Инга Рязановская сидела с костюмершей Ольгой в тесной пыльной кладовке и просматривала сваленную на полу в кучу пятнистую форму. Пятнашка оказалась новехонькой и даже с бирками. Рядом, в прозрачном пакете, лежали сшитые попарно погоны. Этот закуток выделили в офисе под костюмерную лишь сегодня и убраться внутри костюмерши попросту не успели. В ней даже стола не было. Не говоря уж о вешалах с плечиками и полках, которые пока отсутствовали.

      Просмотрев несколько комплектов, Инга выпрямилась на стуле и махнула рукой:

      – Вначале стоило бы на актеров прикинуть, Оль, а уж потом и погоны пришивать. Размеры размерами, но бывает, что форма вроде по размеру, а мешком сидит. Не ушивать же…

      Сартакова замерла с пятнистой курткой в руках. Задумчиво кивнула:

      – Ты права. Не хотелось бы дважды одно и то же переделывать. Надо Кузьмичеву сказать, чтоб актеров