Миссия – победить!. Игорь Алексеев

переглянулись. Они не сразу поняли, что речь идёт о них.

      – Ну чего стоим? Пошли, что ли, – первым опомнился Мишка.

      Все семеро вышли из строя. То же самое сделали ещё несколько таких же, как они, парней.

      – А теперь мотайте отсюда! – сказал военный нарочито пренебрежительно. – Ну, что смотрите? Рано вам ещё, пацанва. Мы пока как-нибудь без вас разберёмся.

      – Не имеете права! Мы уже зачислены! – попытался было возмутиться Межибовский.

      – Ещё как имею! – безапелляционно заявил лейтенант.

      Спорить было бесполезно. Опустив головы, ребята поплелись прочь.

      – Вот и побили фрицев, называется, – бурчал под нос Юра Новосёлов.

      – Да будет тебе, – успокаивал его Ануфриев, хотя сам был расстроен не меньше.

      Дойдя до начала Сретенки, Лёнька Гайлис опомнился:

      – А мне бабка в дорогу пятьдесят рублей сунула. Теперь что, ей назад возвращать?

      – Пойдёмте в кондитерскую! – предложил Женя.

      Возражающих не оказалось. Расположившись в пустом зале, они, набрав булочек и чая, принялись обсуждать последние события.

      – Слушайте, а может, и хорошо, что нас в этот раз не взяли? – сказал Овсянкин. – Вы же слышали – охрана объектов. Скукота! Надо рваться в действующую армию. Вот где настоящее дело!

      Было совершенно понятно, что Серёжка просто пытался успокоить себя и друзей.

      Так прошло ещё десять дней. Шестнадцатого июля к Ануфриеву средь бела дня нагрянул Ваня Жаров.

      – Жень, тебя в ЦК комсомола вызывают.

      – Знаешь, Вань, скажи им, что меня не застал. Не хочется мне опять эти повестки разносить.

      Но оказалось, причина вызова в другом. С Женей в знаменитое угловое здание на Маросейке поехали и его друзья – Овсянкин и Пастернак. Как выяснилось, они тоже были в числе «приглашённых».

      – Где тут на войну мобилизуют? – спросил Серёжка запросто, как только приятели переступили порог заведения.

      – На войну мобилизуют в военкомате, – поправили Овсянкина, – а мы только направление даём.

      Ребятам указали на второй этаж. Пришлось отсидеть очередь. Такие же, как они, парни входили в кабинет, потом выходили, что-то заполняли за столом, опять входили. Когда, наконец, подошла их очередь, первым вошёл Женя.

      – Проходите, товарищ, садитесь.

      Кабинет был очень просторным. Посередине за председательским столом сидели трое. Один был в форме. «Малиновая петличка и одна шпала – капитан НКВД», – сразу отметил про себя Евгений. Двое других в штатском, судя по всему, ответственные работники ЦК.

      – Ваша фамилия? – спросил капитан.

      – Ануфриев.

      – Ануфриев… А, как же, знаем, знаем, – он поднял глаза и улыбнулся.

      От этих слов Женя заёрзал, как на допросе. «Интересно, что они обо мне знают такого, чего я сам не знаю?»

      – Так, вы у нас, значит, активист. Имеете прекрасную успеваемость. Ни одной