Память. Лоис Макмастер Буджолд

Галени задумчиво добавил: – Он отдал честь.

      Уголок рта Майлза искривился в сухой усмешке.

      – Конечно, существую один я, а весь этот кошмар – уловка, чтобы свести вас с ума…

      – Прекратите! – крикнул Галени. Тем не менее его лицо на мгновение осветилось ответной мертвенной улыбкой.

      Майлз взглянул на световую панель:

      – Ну, кто бы ни был я, вы-то, наверное, знаете, кто они. Надеюсь, не цетагандийцы? Это было бы не слишком весело, особенно при наличии моего… дубликата. Видимо, это какой-нибудь хирургический конструкт.

      «Только не клон – пожалуйста, пусть он не будет моим клоном…»

      – Он сказал, что он ваш клон, – тут же ответил Галени. – Хотя половина из того, что он мне наговорил, – ложь, кем бы он ни был.

      – О!

      Почему-то более сильные восклицания казались сейчас неуместными.

      – Да. И это вызвало у меня интерес к вам. То есть в вашем оригинальном издании.

      – А-хм! Да. Теперь я понимаю, почему из меня выскочила эта… эта сказка о клонах, когда журналистка прижала меня к стене. Я уже видел его однажды. В подземке, когда ехал с коммандером Куин. Дней восемь – десять назад. Наверное, они уже тогда пытались осуществить подмену. Я решил, что вижу себя в зеркале. Но одет он был по-другому, не так, как я, и, видимо, поэтому они прервали операцию.

      Галени внимательно рассматривал собственный рукав.

      – И вас это не встревожило?

      – У меня в тот момент были другие заботы.

      – Вы об этом не доложили!

      – Я принял перед этим болеутоляющее и решил, что это просто небольшая галлюцинация. К тому моменту, как я вернулся в посольство, у меня уже все вылетело из головы. Кроме того, – Майлз ухмыльнулся, – я не хотел, чтобы вы усомнились в моей дееспособности. Это не пошло бы на пользу нашим взаимоотношениям.

      Галени поджал губы, но через секунду лицо его исказилось гримасой отчаяния.

      – Скорее всего, вы правы.

      Майлза испугало лицо Галени, и он поспешно продолжил:

      – Короче, я рад, что не сделался ясновидящим. Боюсь, мое подсознание намного сообразительнее рассудка. Я просто не воспринял его сигнал. – И Майлз снова ткнул пальцем вверх. – Не цетагандийцы?

      – Нет. – Галени с каменным лицом прислонился к стене. – Комаррцы.

      – А! – Майлз прикусил губу. – Комаррский заговор. Но это чревато…

      Губы Галени изогнулись.

      – Вот именно.

      – Ну что ж, – неубедительно начал Майлз. – Они нас еще не прикончили. Должна быть причина, по которой мы нужны им живыми.

      Галени мрачно, с вызовом усмехнулся:

      – Абсолютно никакой причины! – Слова вырвались вместе с хриплым смешком, который резко оборвался. Видимо, какая-то шутка, понятная только Галени и осветительной панели. – Он воображает, что у него есть причина, – объяснил Галени, – но он глубоко ошибается.

      Горькая фраза тоже была обращена к потолку. О чем это он? О ком?

      Майлз сделал глубокий вдох.

      – Ладно, Галени, выкладывайте. Что случилось в то утро, когда вы исчезли из посольства?

      Галени