Молот Люцифера. Джерри Пурнелл

отхлебнула из стакана, и ее захлестнула волна печали. Понятно, почему Джонни вчера позвонил. Провести шесть недель в Пентагоне, столько же – в Вашингтоне, не пытаясь повидаться с ней, а затем…

      «А я-то собиралась удивить его. Хорош сюрприз».

      – Папа пытается заставить Конгресс ассигновать средства на отправку экспедиции к комете, – сказала Морин.

      – Правда? – спросил Джонни.

      – Угу.

      – Но… – Его внезапно стала бить жрожь. Ничего подобного Морин прежде с ним не замечала.

      Бейкер летал на истребителях над Ханоем, и его маневры всегда были безупречны. Он не оставлял «МиГам» ни единого шанса. А однажды, когда не было времени вызвать врача, он собственноручно вытаскивал осколки из командира своего экипажа. Один крупный штырь застрял в груди, и Бейкер извлек его: ловко рассек ткани, обнажив артерию, и твердыми, как сталь, пальцами зажал сосуд, хотя раненый пронзительно кричал, а вьетконговцы вовсю лупили по противнику. Но Джонни не дрогнул.

      А сейчас он места себе не находил.

      – Конгресс не даст денег.

      – А может, и раскошелится. Русские тоже планируют экспедицию. Нельзя позволить им опередить нас, – объяснила Морин. – Ради сохранения мира мы обязаны показать им, что готовы к соревнованию – в какой области им бы ни хотелось с нами посоперничать. Мы ведь все равно выигрываем.

      – Наплевать, хоть бы это были марсиане! Мне пора. – Он вновь приложился к стакану.

      Руки его вдруг снова перестали дрожать.

      Морин зачарованно смотрела на Джонни. Похоже, у него появилась цель.

      «И я знаю, что за цель: я. С моей помощью попасть на корабль. Минуту назад он, пожалуй, и впрямь меня любил. Сейчас – нет».

      – Извини, – выпалил он. – Мы мало времени провели вместе, но… сейчас ты меня взяла за жабры. Моя голова сейчас занята только одним. – Он отпил глоток виски со льдом и уставился на экран телевизора.

      Морин оставалось только гадать, не разыгралось ли ее воображение. И насколько умен Джонни Бейкер?

      Рекламный ролик милосердно закончился. Камера дала крупный план Лаборатории реактивного движения.

      Одной рукой ведя почтовый фургон, Гарри Ньюкомб торопливо дожевал остатки сэндвича. По контракту ему полагался обеденный перерыв, но он не тратил зря ни минуты. У него всегда находилось что-нибудь поинтереснее.

      День уже клонился к вечеру, когда Гарри добрался до ранчо Силвер-Вэлли. Как обычно, остановился у ворот. Там было место, откуда в просвете между холмами открывалось все великолепие простирающейся к востоку Высокой Сьерры и горные вершины, покрытые снегом. К западу расстилались предгорья, над ними висело солнце. Наконец Ньюкомб вылез из машины и открыл ворота. Снова забрался внутрь, проехал, куда положено, спрыгнул на землю и тщательно затворил створки за собой. На приколоченный к столбу за воротами почтовый ящик он не соизволил обратить внимания.

      По дороге он притормозил и сорвал гранат с дерева. Роща началась с одного побега. И с