Молот Люцифера. Джерри Пурнелл

доктором Сергеем Фадеевым. Да, я знаю, который там час. От вас требуется только соединить меня.

      «Сказание о Гильгамеше» являлось горсткой не связанных друг с другом преданий, которые распространились из плодородных краев полумесяца. Это произошло на Земле, в Азии…

      …а комета почти не изменилась. Она до сих пор находилась далеко от почти необъятного вихря. Орбита былого спутника, Плутона, показалась бы поставленным почти на ребро четвертаком, который держат в вытянутой руке. Солнце, раздражающе яркая точка, по-прежнему изливала на кору небесного тела меньше жара, чем черный гигант в момент максимального сближения с кометой. Сейчас кора ее состояла в основном из водяного льда: он отражал большую часть падавшего на комету тепла в межзвездное пространство.

      Но время шло.

      Марс с очередным изменением его долгого вязкого погодного цикла поглотил свою воду. По Земле, царапаясь и хихикая, распространились люди.

      А комета продолжала падение. Дыхание солнечного ветра, потоки протонов, разогнанных до колоссальных скоростей, обдирали ее поверхность. Улетучилась значительная часть ее водорода и гелия.

      Вихрь приближался.

      Март: 1

      И Бог повесил радугу над нами

      В знамение того, что ждет нас

      Теперь уж не вода, а пламя.

Старинный спиричуэлс

      Ческу посмотрел на дом и присвистнул. Стиль – калифорнийская позднеанглийская готика. Грязно-белые оштукатуренные стены, под разными углами встроены массивные деревянные брусья. Небось настоящая древесина. Кое-где, взять хотя бы Глендейл, дома строят в том же стиле, но вместо дерева там сплошная имитация, полоски фанеры.

      Особняк возвышался посреди здоровенного участка. Марк подошел к парадной двери и позвонил. Дверь тотчас распахнулась. Открыл ее длинноволосый юнец с тоненькими, будто нарисованными карандашом усиками. Он взглянул на штаны («Рафрайдер») и ботинки, на вместительные коричневые чемоданы, уже поставленные на крыльцо.

      – Нам ничего не надо, – заявил парень.

      – А я ничего и не предлагаю. Я – Марк Ческу из Эн-би-си.

      – Ох, извините! Вы не представляете, как часто являются коммивояжеры. Входите, пожалуйста. Меня зовут Джордж. Я здешний слуга. – Он поднял один из чемоданов. – Тяжелый.

      – Ага. – Марк принялся изучать обстановку.

      Картины. Телескоп. Глобусы Земли, Марса и Луны. Стеклянные статуэтки. Стубеновский хрусталь. Сувенирные чайки. Помещение словно предназначено для развлекательных постановок, диванчики стоят так, чтобы был виден телевизор.

      – Должно быть, охренеешь втаскивать сюда все это, – сказал Марк.

      – Точно. Ставьте вот сюда. В чемоданах есть что-нибудь «хитрое»?

      – Не сказал бы, если знать, что такое видеозаписывающая аппаратура.

      – Вообще-то я должен это знать, – заметил Джордж. – Я – студент театрального факультета, Лос-Анджелесский университет. Но мы пока не дошли до всякой техники. Лучше покажите, как она работает.

      – Что, вечером съемка?

      – Не-а. У меня репетиция. «Дикая утка»[2]. Классная

2

«Дикая утка» – пьеса Г. Ибсена.