Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана. Сара Камерон

с конкретной территорией. Термин «казах» был одновременно социальным и этническим: он указывал не только на этническую принадлежность, но и на образ жизни – кочевое скотоводство69.

      Хотя идея национальности была несовместима с кочевой жизнью, Москва пошла на исключительные усилия, чтобы превратить казахов в нацию. Власти стремились задействовать, мобилизовать и преобразовать казахов даже в самых отдаленных уголках республики70. Этот проект столкнулся с множеством трудностей, главная из которых заключалась в том, что культура в Казахской степи была тесно переплетена с экономикой. Поскольку большинство казахов были скотоводами-кочевниками, судьба их образа жизни при советской власти была одновременно вопросом экономическим (является ли кочевое скотоводство самым эффективным вариантом использования степных ресурсов?) и национальным (следует ли продвигать кочевое скотоводство, определяющий элемент казахской идентичности, как часть «национальной культуры» казахов?). Хотя на первых порах Москва прибегла к противоречивому подходу, поддерживая некоторые аспекты кочевого скотоводства и препятствуя другим, к 1928 году «национальные» и «экономические» цели пришли в соответствие друг другу. Кочевое скотоводство было провозглашено экономически неэффективным и противоречащим дальнейшему развитию казахской национальной культуры.

      Этот факт позволяет по-новому взглянуть на затянувшуюся дискуссию о голоде на Украине. Большинство научных трудов, посвященных украинскому голоду, можно условно разделить на два противоположных лагеря – «национальный» и «крестьянский»71. Ученые, придерживающиеся второго подхода, считают, что голод, связанный с советской коллективизацией, был частью более обширного наступления на социальную группу – крестьянство. И заключают: хотя украинцы пострадали больше других, это было связано с тем, что большинство украинцев были крестьянами, а не с тем, что существовало какое-либо намерение покарать украинцев как группу72. Сторонники первого подхода, напротив, указывают на историю сложных отношений между украинцами и режимом и считают, что именно национальный вопрос, или желание Сталина покарать украинцев, привел к ужасающему числу жертв73.

      В Казахстане, как и на Украине, существовала очевидная связь между национальной идентичностью и социальной. Большинство казахов были кочевниками, а большинство украинцев, живших на Украине, – крестьянами. Дискуссия подразумевает, что у Москвы могли быть разные цели, вытекавшие из использования двух разных категорий, национальной и социальной. Либо Москва стремилась использовать голод в качестве оружия, чтобы покарать украинцев как национальную группу, либо же она стремилась использовать голод, чтобы покарать крестьян. Но, как показывает пример казахов, национальный и социальный подходы не обязательно противостояли друг другу, а могли служить взаимодополняющим и усиливающим друг друга целям. В ходе кризиса

69

В своих воспоминаниях Мухамет Шаяхметов свидетельствует, что перед тем, как начался голод, кочевое скотоводство играло центральную роль в жизни его семьи (Shayakhmetov М. The Silent Steppe: The Story of a Kazakh Nomad under Stalin / Transl. by J. Butler. London, 2006. P. 3–10).

70

Хотя империи тоже стремились использовать категории идентичности для управления различными группами населения, пример кочевников-казахов, вероятно, лучше всего иллюстрирует исключительную важность, которую Москва придавала своему проекту национального строительства. Официальные лица Британской империи, к примеру, однозначно отвергали идею, что из кочевников-бедуинов можно создать национальность. По этому вопросу см.: Fletcher R.S.J. Running the Corridor: Nomadic Societies and Imperial Rule in the Inter-War Syrian Desert // Past and Present. 2013. No. 220. P. 185–215.

71

Есть незначительное количество работ, авторы которых не согласны ни с одной из этих двух интерпретаций. Так, Тимоти Снайдер утверждает, что Сталин использовал голод для решения двух срочных проблем, а именно «угрозы» войны с Польшей и дефицита хлеба (Snyder T. Sketches from a Secret War: A Polish Artist’s Mission to Liberate Soviet Ukraine. New Haven, 2005. Chap. 5). Марк Б. Таугер, отвергая идею, что украинский голод был рукотворным, считает причиной голода реальную нехватку хлеба, вызванную плохим урожаем 1932 года (Tauger M.B. The 1932 Harvest and the Famine of 1933 // Slavic Review. 1991. Vol. 50. No. 1. P. 70–89).

72

См.: Wheatcroft S.G., Davies R.W. The Years of Hunger; Мерль Ш. Голод 1932–1933 годов – геноцид украинцев для осуществления политики русификации // Отечественная история. 1995. № 1. С. 49–61.

73

Об украинском голоде написана обширная литература, в значительной части на украинском языке. Первопроходцем стал Роберт Конквест: Conquest R. The Harvest of Sorrow. См. также: Applebaum А. Red Famine: Stalin’s War on Ukraine. New York, 2017; Hryn H., ed. Hunger by Design: The Great Ukrainian Famine and Its Soviet Context. Cambridge, MA, 2008; Isajiw W.W., ed. Famine-Genocide in Ukraine, 1932–1933: Western Archives, Testimonies, and New Research. Toronto, 2003; Кульчицкий С.В. Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский Голодомор. Киев, 2007; Sysyn F., Makuch A., eds. Contextualizing the Holodomor: The Impact of Thirty Years of Ukrainian Famine Studies. Toronto, 2015. Терри Мартин считает, что национальность не была первичным фактором и непосредственной причиной голода, но стала играть важную роль в ходе кризиса, приведя к национальному террору против Украины и Кубани в 1933 году (Martin T. The Affirmative Action Empire. P. 273–307).