Сталинград. Том седьмой. С чего начинается Родина. Андрей Воронов-Оренбургский

страны, о крушении всех и вся коммунистических-ленинских-сталинских идеалов, осознанный преступный развал Советской Армии, – была такой же страшной, как мысль о смерти своих родных. Он не мог рыдать, не мог криком выразить свою душевную боль-отчаянье. Спазмы ярости, равно и крик, зарождались словно донные пузыри, двигались наверх, но не достигали стиснутых зубов, не воплощались ни в рык, ни в стон, а тяжёлыми булыгами падали на дно иступлённой, треснутой души.

      Тогда же у него возникла безумная, дикая мысль. Чтобы раз и навсегда прервать непосильные страдания, скрыться от них, он вытащит пистолет и пустит себе пулю в висок. Достойно и храбро, как офицер проигравший сражение…Но не потерявший чести.

      Впрочем, эта мысль была им вскоре отвергнута. Зато другая, ещё более дикая, звериная, до тряски захватила его целиком. Он снова увидел перед собой больного Ельцина, совершившего смертельный грех против своего народа. Человека, к которому испытывал тяжёлую жаркую ненависть. От которого всегда, даже через экран телевизора, даже через кремлёвскую стену тянуло тяжёлым-мутным водосточным духом, исходила угроза, веяло тупой сосредоточенностью, готовой проявиться в очередном разрушении. Право дело…Беспалый, вечно в подпитом состоянии Ельцин, сам виделся разрушенным, но и готовым в пьяном угаре продолжать ужасные фатальные разрушения в стране. Казалось, он взорван изнутри, но, как ядерный реактор продолжал устойчиво нести в себе возможности новых чудовищных взрывов.

      Вот тут-то генералом Танкаевым и овладела звериная страсть убить этого беспалого-меченного терминатора, носителя зла и слепой кабаньей ярости. Хорошо подготовиться, грамотно выждать удобный момент и нажать воронёный спусковой крючок, чтобы ненависть немигающего зрачка, неумолимое давление пальца превратилось в стремительную траекторию пули, и она вошла в мясистую складку лба злобного секача, прошибла, торкнула покрытую седыми волосами голову, и чёрная дурная кровь, хлюстнула в лица сопровождения, а серая слякоть мозга мазнула по строгому граниту ступеней.

      Но и эта вздорная мысль была им отвергнута. Он щёлкнул зубами, как волк на тропе войны, и ледяная луна узрела в ночи его оскал, он улыбнулся белозубо, свирепо и тонко. Нет, он не пустит себе пулю в висок. Не пойдёт в безумную атаку на Кремль, на пулемёты врага. Он будет искать скрытые оппозиционные силы в России. Их много, вероломно обманутых, подло преданных, цинично обречённых на голод и смерть чубайсо-гайдаровской сворой. Невероятно много…И если силы их сцементировать!.. Он, продолжит дело генерала Рохлина. Военно-гражданское кредо и рвение которого он, генерал-полковник Танкаев, совмещал с неподдельной отвагой товарища по оружию. Чего стоил лишь им организованный Ι съезд ДПА в поддержку Армии! Энергия, сила, самоотверженность генерала Рохлина, стали стремительно, как снежный ком, собирать вокруг него известных и весьма влиятельных людей от оппозиции. На Ι-м съезде собрался полный зал – 3 тыс. человек, мест не хватало! Там были представители всех регионов страны. Там выступали