Дети Хедина (антология). Ник Перумов

задумалась Серафима. – Лена, Нелли, Оля-первая! Вылет! Знаете, что делать. И помните – сразу обратно!

      – Э, э, ты чего? – всполошился Игорь. – Там же наши друзья, коллеги, вы тут совсем белены объелись все, что ли?!

      – Не волнуйся, – усмехнулась Серафима. От нее так и несло жаром, словно от мартеновской печи.

      – Как это – «не волнуйся»?! Мало нам Сашки?!

      – Я послала, – Серафима по-прежнему усмехалась, но под усмешкой пряталась гримаса с трудом переносимой боли, – послала не самых умелых, а самых спокойных и рассудительных. Тех из нас, кто… кто дальше всего от Сашки. Убивать они никого не станут – если, конечно, там Потемкина не окажется. Просто отвлекут военных, не дадут сразу нас накрыть всех вместе. Пока их отгонят, пока разберутся, что к чему, пока решат, что делать… А мы – снимем стену. А уж там «ангелов» не найдет никто. Поможете – и обещаю, никаких жертв. Ни сейчас, ни после.

      Игорь был существенно лучшего мнения о коллегах, но решил не спорить.

      …Очень скоро, куда быстрее, чем можно было подумать, из-за леса послышались глухие взрывы, ночное небо озарилось вспышками. Игорь различил на слух воздействия по Карпову и Маршалу. Военные не жалели магических сил.

      – У них там даже зенитки есть, – мрачно ухмыльнулась Оля Колобова, Оля-вторая, очевидно.

      – Уважают, видимо… – сквозь зубы процедила Нина Громова.

      – Неважно, пусть бы только отвлекли.

      Сима развернула крылья, одно движение – и она уже над деревьями.

      – Ага, возвращаются, вижу их…

      – Все, давайте, последний замок, последний! – староста уже почти кричала.

      Рощина, Рябоконь и Солунь камнями падали с темного неба, валились в мох, рыча от боли – какая-то неведомая ранее, верно – секретная штука их задела, счастье еще, что по касательной.

      – Скорее, девчонки!

      – Идем! – прорычала Сима. Она попыталась сдержать крик, таща на себя замок, словно обломок собственной кости из раны, и не смогла. Упала на одно колено.

      Игорь, не задумываясь, протянул ей руку. Стиснув зубы, вытерпел огненное рукопожатие.

      – Последнее осталось, – Маша задыхалась. – Крестики! Игорь, тебе снимать придется… и на себя…

      – Я знаю. Я знаю, Рыжая.

      Он не мог сейчас смотреть ни на кого, кроме Машки.

      Даже горгульей, она была красивее всех. Красивее даже блондинки Танечки с их курса.

      Только общими усилиями всей девятки сумели расцепить незримые блоки на цепочках с крестиками. Игорь расстегнул ворот, надев на шею раскаленный, покрытый корочками обгорелой плоти крест-маячок. Зарычал, стараясь не взвыть от боли.

      – Первый пошел, – проговорила Сима, неотрывно глядя на него.

      – Пока на живом – будет работать как раньше. Никто не заметит, что сигнал на полминуты пропал, – Машка ласково погладила друга по щеке, словно пытаясь передать ему немного собственной силы.

      Третий замок едва держался. Сима отступила к кругу «ангелов», Машка и Игорь остались вдвоем над вытянутым из болотного укрывища замком.

      Обычная