Дети Хедина (антология). Ник Перумов

в одно мгновение налившиеся невыносимой тяжестью, в висках стучали молоточками перепутанные обрывки мыслей.

      – Не было у Арнольдыча другого выхода! Прав он был во всем!.. Э, Рыжая, ты чего?

      – Помолчи, Игорена.

      – Ну, как скажешь. – Он пожал плечами.

      – Иди, – Машка с неопределенным выражением махнула рукой, – отдыхай. Чует мое сердце…

      – Что?

      – Ничего. Отдыхай, товарищ Матюшин. Пока можно.

* * *

      – Игорь, вставай! Игорь!

      Он никак не мог понять, где находится. Потому что Машке в его общежитской комнате взяться было неоткуда, тем более ночью.

      Но за плечо его трясла именно Рыжая, и никто другой:

      – Одевайся, Игоряш, там военные. И преподаватели из института. И…

      Откуда? Как? Почему? Так быстро? И Потемкин тоже?

      – Арнольдыч с ними? – Игорь сел на узкой койке.

      – Нет, – зло отозвалась Машка.

      – Может, что-то случилось? – засомневался Игорь. – Может, у него из-за нас теперь неприятности? Почему нас не позвали? И откуда ты все знаешь?

      Машка всхлипнула и отвернулась.

      – Я полночи не спала, не могла просто. А потом вдруг как по голове стукнули – упала на подушку и вижу – лес, болото, Карманку, наш городок… и вокзал, а на вокзале – огни, огни, огни, оцеплено все, разгружается целый эшелон…

      – Какой эшелон, что ты плетешь?! Поезду от Москвы до Карманова полных семь часов тащиться! А еще собрать всех надо, бумаги подписать, эшелон сформировать, вагоны получить, паровоз, чтобы «окно» предоставили…

      – Тихо ты, – Машка швырнула Игорю на колени комок одежды, отвернулась к стене. – Одевайся. И слушай дальше. Я вскочила, штаны натянула – и на станцию. А там…

      – Что, и впрямь эшелон? – Игорь прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в штанину.

      – Эшелон, – кивнула Рыжая. – И все оцеплено, прямо как во сне.

      – Экстрасенсорная прецепция, вариант…

      – Сама знаю! Так вот, всюду часовые, охрана всюду, из теплушек солдаты высаживаются, из литерного вагона – маги. Меня не заметили. А я их узнала. И разговоры услыхала… Смотрю, профессор Преображенский, он у меня лабы вел, я к нему, мол, где Виктор Арнольдович? А он мне – ну что вы, Мария Игнатьевна, товарищ Потемкин очень занят, к тому же серьезно старая рана обострилась, ему сперва в ЦК на заседание, а потом в больницу; нас же сюда скорее, ликвидировать, как он выразился, «прорыв негативных энергий». Ликвидировать прорыв, понимаешь?!

      Игорь понимал.

      – Не приехал Виктор Арнольдович. Не приехал Отец. – Маша вдруг всхлипнула. – Скорее, Гошенька, скорее, побежали!

      – Куда?

      Над Кармановым застыла глухая ночь – совсем как в тот раз, когда они только отправлялись на поиски. Отправлялись, даже не подозревая о «серафимах». А вокзал вспыхивал огнями, там перекликались паровозы, доносился нестройный гул.

      – Быстро развернулись, – запыхалась Машка. – Бежим, Игореха, они лес прочесывать станут!

      – И чего было