Бронекатера Сталинграда. Волга в огне. Владимир Першанин

наверху пробыл, до берега добраться невозможно. Я пулеметчиком был, мина рядом шарахнула. Штук десять осколков словил. И на берегу трое суток пролежал. Руки опухли, бинты в тело врезаются. Отдерите кто-нибудь.

      С берега снова открыли огонь. Но смертельно уставший за ночь экипаж «Верного» равнодушно наблюдал за столбами разрывов. Прошли мимо косы, где лежал на боку разбитый баркас. Двое уцелевших моряков махали руками, прося о помощи, но рисковать перегруженным катером Морозов не мог и прошел мимо.

      Тем временем с раненого срезали, отодрали старые бинты. На опухшие багрово-фиолетовые руки было жутко смотреть. Пока накладывали новые повязки, раздались два шлепка. Облегчая перегруженный катер, боцман приказал сбросить в воду двоих умерших от ран бойцов. А может, их погрузили уже мертвыми, потому что некоторые были без сознания – не поймешь, мертвый или живой.

      Сгрузив уже при свете остальных раненых, «Верный» взял курс к своей стоянке на Ахтубе, притоку Волги, где имелось много затонов и мест для укрытия. Провожая их, на берегу тяжело ахнул снаряд, подняв тучу песка и ломаного кустарника.

      – Привет от фрицев. Может, последний на сегодня, – сворачивая самокрутку, проговорил Федя Агеев.

      Руки у него тряслись.

      Глава 2

      Путь на Сталинград

      Три бронекатера на среднем ходу шли вслед за тральщиком. Начиная с июля немцы основательно засыпали русло Волги минами. Их вылавливали тралами, взрывали глубинными бомбами, но каждую ночь то в одном, то в другом месте ночной бомбардировщик, снизившись над рекой, сбрасывал очередной смертельно опасный шар.

      Равнинная и сравнительно мелководная Волга имела глубину русла, как правило, не более десяти метров. Мины ложились на дно и терпеливо ждали своей добычи. Поэтому не торопился тральщик и не лезли вперед все три бронекатера. Два из них были типа БК-1124, каждый с двумя орудиями в танковых башнях и спаренным крупнокалиберным пулеметом на рубке, тоже в закрытой башне.

      Третий, немного поменьше, с единственной орудийной башней, спаренной зенитной установкой и кормовым пулеметом – все три обычного винтовочного калибра, мало эффективного против немецких самолетов. Трехдюймовые пушки на всех катерах имели низкий угол вертикальной наводки и не годились для ведения огня по вражеской авиации.

      Но если два катера могли рассчитывать на спаренные, довольно мощные крупнокалиберные пулеметы ДШК, то меньший из катеров, «Каспиец», был способен лишь отпугнуть вражеский самолет трескотней своих пулеметов и не подпустить его слишком близко.

      Несмотря на небольшие различия, все три катера походили друг на друга – бронированные корабли длиной двадцать пять метров с минимумом надстроек, приличной для реки скоростью двадцать узлов (около сорока километров в час) и одновременно устойчивые, с малой осадкой.

      Как правило, бронекатера не имели официальных наименований и числились под номерами. Но каждый командир и каждый моряк, уважая свой катер, старались дать им имена. Говорят, у любого корабля есть душа, значит, должно быть имя. И пусть