Большая девчонка. Елена Габова

прозрачная. Ласковая, свежая. Я не очень хорошо плаваю, а тут плыла и плыла без страха. Легко, свободно. Оглянулась на берег – а он еле виден! Как же я заплыла так далеко? Даже странно, никогда такого не было. И вдруг я запаниковала. Представила, что подо мной нет дна. И что до другого берега я не дотяну. А до этого? Тоже! Я повернула в сторону пляжа и замолотила ногами по воде. Елки… ведь все хорошо, плыви, как плыла… так нет же… мне показалось, что у меня не выдержит сердце. И тут я почти сразу стала тонуть. Хлебнула воды раз, другой, ноги-руки молотили по воде беспорядочно… Нет, надо успокоиться. В чем дело? Я же умею плавать… почему вдруг потерялась эта способность? Крикнуть «помогите»? Нет, ни за что, я умею плавать. Тонут только пьяные или малыши. А я трезвая и взрослая.

      Я постаралась успокоиться, привести в порядок нервы и конечности. Поуспокоившись, руки-ноги заработали более-менее равномерно. Вот. Вот так… вот так, все хорошо, скоро зима, и все образуется, нет Захара на пляже, ну и не надо. Вот уже и берег рядом, я доплыву! Что за истерика была? Глупо… На берег я буквально выползла. Лежу на мокром песке и не могу отдышаться. Все-таки паника – это ужасно. Все плохое в мире происходит из-за нее.

      Дома вышла на балкон развесить мокрые вещи. Дверь соседского балкона была закрыта. Очень мне это не понравилось. Словно этой закрытой белой дверью Лева отгородился от меня, понимаете, да? А от меня отгораживаться не нужно. Я ни при чем. Я из-за него из школы слиняла. Проявила, так сказать, солидарность. А может, там, в квартире, и нет никого?

      – Эй! – крикнула я. – Эй, Лева!

      Как ни странно, он сразу появился. Вышел на балкон мрачный как туча. Даже глаза посерели.

      – Привет.

      – Привет, Лев. Ну, и как тебе наш класс? Много добрых впечатлений?

      – Дебилы, – сказал Левка и сплюнул с восьмого этажа через перила. Хорошо, что на дуб не попал.

      – Между прочим, я тоже ушла. Вслед за тобой.

      – Зачем?

      – Ну, как же. В знак солидарности.

      – Спасибо. Но такие жертвы ни к чему, сударыня.

      – Нет к чему. Ты в нашем классе пока что чужак, а если я слиняла, своя в доску, может, поймут, что к чему. Но это Тимка Певченко дебил, другие – получше, просто они не высказывались, а высказались бы – ты бы увидел.

      – Ага, – пробасил Левка, глядя не на меня, а вдаль. – Был там еще один – длинноволосый, тоже высказывался.

      Я вспыхнула.

      – Длинноволосый – это Захар, – мне приятно даже просто произносить это имя. – Кислицин Захар.

      – Да мне хоть кто, – скривился Лева, – в другой класс, может, перейти?

      – Думаешь, другой лучше? Да все такие, Лев! Не обольщайся. А у вас в школе что, не так было?

      – Да как-то там поприличней публика, – ответил Левка. – Может, потому что знакомые все.

      – Ты не хандри, завтра уже все нормально будет. Физика начнется, геометрия, ты покажешь свои выдающиеся способности, и они заткнутся, зауважают тебя.

      – Придется так и сделать, – подтвердил сосед