Большая девчонка. Елена Габова

душевные по сравнению с каменными громадами. Окна в них смотрятся, как грустные, с морщинками, глаза. И всегда у домиков клумбы с цветами… Да, милые теремочки… некоторые прячутся за рядом берез, около одного дуб стоял богатырем и охранником… А вот двухэтажный кирпичный дворец. Особняк со стенами-«фонариками», красная черепичная крыша, стеклопакеты, кирпичный забор за миллион долларов…

      Я согласилась родителям помогать, но вытребовала себе самостоятельность. Работала одна. Врубала лопату под картофельный куст, хватала его за загривок и поднимала вместе с кучей земли, в которой прятались розовые, как поросята, клубни. Собирала в ведро, а как оно набиралось с верхом, ссыпала в мешок. Папа с мамой работали в паре. Обычно было так: папа копал, а мы с мамой собирали. Но сейчас нет. Я сама, если уж нельзя слинять.

      Происшедшее в школе не выходило из головы. То, что мы с Левкой солидарно покинули класс, не имело ровно никакого значения. Ну, может, Лариса чуть погундосит, но это ничего. Ведь не было уроков. А был просто треп, потому Тимка и обозвал Леву «тундрой». Были бы в расписании нормальные уроки, а не то, что по-дурацки называется «днем знаний», все бы было по-другому. Нет, чтобы сразу начать учиться, выдумывают какую-то пустопорожнюю чепуху. А еще я вспоминала малыша в костюмчике: успел он свой букет подобрать или нет, и что с ним сделал: снова учительнице преподнес или отнес маме. Я бы выбрала второе, но ведь мамаша будет его пилить, если он вернется с букетом… трудная эта малышовая жизнь.

      В небе заливались десятки жаворонков. Мне казалось, что все они работали звонками на Первое сентября, только очень высоко звонили. Скоро эти «звоночки» улетят в Африку или Египет. Интересно, там они звенят в небе или скучно поживают в египетских кущах без песен – перезимовывают на юге.

      День был почти по-вчерашнему теплый, но солнце светило мягче, словно сегодня после вчерашнего загара оно облачилось в парео. Начался сентябрь, лето кончилось. Но не у нас, а где-нибудь в Воркуте. Я подумала, что Захар снова может быть на пляже. Ведь из школы их давно отпустили. И в этом случае – что делаю я на дурацких картофельных грядках? Мне немедленно нужно тоже на пляж!

      Я подошла к маме и соврала, что к трем часам нас звали в школу на какое-то организационное собрание и что мне нужно просто срочно бежать. Я еще хотела попросить, чтобы папа подвез меня в город на машине, но потом решила, что для выдуманного совещания это уж слишком. Не скажу, что известие про собрание доставило родителям удовольствие, но мне было наплевать. Я им уже нарыла два мешка отборного картофеля.

      – Что делать – иди, раз надо, – вздохнув, разрешила мама и утерла со лба пот тыльной стороной ладони.

      – Спасибо, мам!

      Я повернулась и побежала по направлению к автобусной остановке, но запнулась о свое пустое ведро, поставленное самой же себе на пути, и свалилась на мягкую перекопанную землю.

      – В гробу я видела вашу картошку! – крикнула я, со злостью отряхивая джинсы от жирной земли.

      – Об этом ты зимой скажешь! – крикнул в ответ папа.

      – Ненавижу вашу картошку! –