JaZZ моТЫлька. Эрнесто Дуган

того, что среди неандертальцев живут и кроманьонцы, – улыбаясь, произнесла Аннет.

      – Ну не все же подонкам отмечаться на стенах нужников пещер, это ж вам станция всё-таки. А дорога не только прибежище для негодяев. – Снова взялась солировать психолог Аннет. – Дорога и человек – вечные любовники, их отношения насчитывают миллионы лет.

      – И как бы там ни было лучших любовников им не найти рассмеялся Абрам. – Знаете, я как то в сети набрел на такие строки, кажись какой-то Псиночка написал.

      – А, слушайте это тот Псиночка, чьи стихи я видел арОтАЗисе.

      – Точно я-то, думаю, что за ник такой знакомый, вот слушайте, нашёл, – Абрам, удобнорасположив рукафонпрочёл:

      Я по заброшенным людьми дорогам,

      чрез сад, запущенный давно,

      к холму приехал, рядом с домом,

      отлитых из метала птиц.

      Покоя плед меня укутал,

      котёнок размышлений

      оставил мыслей клубок,

      на время выпрямился я,

      душа рыдала в темнице,

      бытия несостоявшегося себя

      Жизнь как стол

      где пир в разгаре,

      одни из первых рук

      едят, другие подъедаются,

      третьи как шакалы

      всё и всех едят,

      четвертые ж давно

      клюют крохи одни,

      чтоб младые воплощения

      к столу вплотную подвести.

      Увлёкшись разговором друзей, я не заметил, что людей то в зале прибавилось, и среди них выделялся мужчина, который сидел за дальним столиком. По словам компании, он всегда сидел только в конце зала и никогда ни с кем не общался, предпочитая пить кофе, оградившись от мира крепостной стеной наушников.

      За столиком рядом со мной сели двое, и без стеснения принялись разговаривать на повышенных тонах. Типичная ситуация, когда два друга приблизились к закономерной трещине. Сами понимаете, люди как дикобразы, долго иглы друг друга терпеть не умеют.

      Я уже собирался уходить, решив, что Шира не смогла прийти, а эти два олуха своим «ты должен» меня заколебали, когда Люк сказал, и не думая понижать тона, словно хотел чтобы его услышали ссорящиеся:

      – Дружба – корыстный атавизм, но в эпоху всеобщей фрагментации, она стала на сто один процент ситуативной. В последние годы кредо обывателя "мне все должны, а я никому" отполировалось до зеркального блеска. А несовпадение социального и физического возраста, когда первый тотально отстаёт от второго, только усугубляет описанное. Всё это является либо мощным тормозом эволюции общества, либо неплохой пружиной катапульты для прыжка на качественно новый уровень нашего развития. А я всё-таки верю, что мы вырвемся из пропасти, в которую нас сбросили минувшие тысячелетия…

      – Нужно еще и делать что то чтобы вырваться, разумеется, на баррикады не лезть и колёса не жечь, это методы глупцов, зомби и слепышей.

      – Это ты как заядлый бонапартист говоришь, – улыбнулась Аннет лукаво.

      – Не сметь произносить эту фамилию при мне, – шуточно грозно отозвался Жорж, заложив руку под полу рубашки.