Хохмачи. Фёдор Иванович Быханов

в президиумах принялись мелькать.

      Приспособленец

      Ерёма смену отстояв с зубилом,

      Пошел домой, перекрестясь на звон,

      Где запах ладана курился над кадилом

      И православные сошлись со всех сторон.

      Вечерней службы тоже не чураясь,

      Зашел и он под сень «Златых ворот»,

      А там, заслуг давнишних не стесняясь,

      Стоит Фома и даже свечку жжет!

      «Был атеистом, – заявил он другу. –

      Теперь в ином мне слава и почет.

      И нас таких полным-полно повсюду.

      Ведь, совесть не поставишь на учёт.

      Честь смолоду

      О том, что вечного на свете не бывает,

      Еще Шекспир со сцены утверждал.

      И снег весной под солнышком растает,

      И – долг в бумажнике, вчера, что только брал.

      Тем более, не уцелеть вовеки

      Тому, кто ходит, бегает, лежит.

      Одна душа бессмертна в человеке,

      Коль незапятнанной её он сохранит!

      Недопенсионеры

      Фома не скуп на проявленье веры.

      И перекрестится, чтоб клятву закрепить.

      А в остальном – как чистый лист фанеры –

      Напишут что, так будет и твердить.

      Услышал как-то доброе известье,

      Мол, стали дольше жить по всей Руси

      И те, имеет кто своё поместье,

      И люд из обывательской смеси.

      А потому был рад себе намерить

      Судьбу длиннее, чем вчера желал.

      Осталось только правильность проверить

      Того, что диктор браво утверждал.

      Помолодевший стаж

      Ерёма тоже слышал передачу

      Про жизни рост – в своей родной стране,

      Но не отвлёкся и на суп горячий,

      Дослушать, чтоб и в курсе быть вполне.

      А дальше вывод был под стать отравы:

      Живём, коль, дольше, то пора менять

      И срок, когда на пенсию по праву

      В рабочем можно коллективе провожать!

      Не стать моложе ветеранам новым,

      Наоборот – старее вид лица,

      Но если сказано официально слово –